Пока ангелы спят. Анна и Сергей Литвиновы

с работы. Задерживаться у подъезда, чтобы перемолвиться словечком с соседом. Выгонять малышню на прогулку во двор. Я машинально – лишь бы разорвать непривычную тишину – щелкнул пультом от музыкального центра. Пусть хоть радио поорет. Но пульт не реагировал. Батарейки опять сели? Я не поленился подойти к музыкальному агрегату и вдавить кнопку power. Ноль эмоций. Центр накрылся. Я полез было под кровать, где держал чемоданчик с отвертками и прочим инструментарием. В нос ударило пылью. Открывать чемодан расхотелось. Зачем мне это сейчас? Прекрасно обойдусь и без музыки.

      Я вынырнул из-под кровати, присел на диван, принялся бесцельно разглядывать потеки на обоях.

      Мешок перекочевал в Андреев «Москвич».

      Ни единой машины не прошло ни в ту, ни в другую сторону. Июнь, пять утра, воскресенье.

      Он снял джип с передачи и ручника. Покойник мешался.

      Андрей плеснул в салон бензина из своей канистры.

      Обтер платком рукоятки и дверные ручки.

      «Помоги мне!» – крикнул Наташе.

      Она подошла – за все время, прошедшее с момента остановки, она не промолвила ни слова.

      Джип стоял очень удачно. Нос сам устремлен в обрыв.

      Он и она толкнули машину. Автомобиль легко – слишком легко! – тронулся с места, клюнул носом в обрыв, а затем понесся: под углом, все скорее и скорее!

      Ба-бах! Авто с разгону налетело на дерево. Ударилось. Отскочило. Перевернулось.

      Бу-бум! Огненная вспышка ослепила все вокруг. Наташа отвернулась, пригнулась. Высоко, далеко полетел один из огненных осколков.

      Джип пылал.

      Понемногу от него занялось и дерево.

      «Едем», – бросил Андрей.

      Они не знали, что все только начинается.

      Я откинулся от компьютера. Конец второй главы. Долго в таком режиме я не выдержу. Пожалуй, это было слишком смелым решением – записать себя в полные затворники. Только есть, спать и сидеть за компьютером. Позвонить, что ли, Верке? Она тут же примчится ко мне – к ее-то квартире прилагаются истерическая мамаша и дедуля-маразматик. Так что наши с ней рандеву обычно проходят в моей холостяцкой берлоге. Я представил, как Верка шныряет по комнатам, сует свой нос-картошку во все щели: «А-ле-еша, – говорит со своим сексуальным распевчиком, – зачем тебе столько пиццы? А-алеша, почему у тебя столько пыли?» Нет уж: ну ее, Верочку, в болото. Пускай дома сидит, «Зиту и Гиту» смотрит.

      Я взглянул на часы – половина девятого вечера. Начал действовать льготный телефонный тариф. Алику в его Ванкувер, что ли, звякнуть? Пожалиться на судьбину, расспросить, как у него дела идут?

      Тишина и одиночество положительно действовали мне на нервы. Я уже почти решил потратиться на международный разговор, когда телефон зазвонил сам. Вполне забыв, что еще пару дней назад я поклялся себе не отвечать на звонки, я схватил трубку. Услышал сплошной шип и хрип. «Але, слушаю, говорите! – надрывался я. Без результата. Тогда добавил: – Ну и хрен с вами». И положил трубку. Телефон тут же зазвонил вновь.

      – Сам ты хрен, – услышал я до боли знакомый голос.

      – Димка! –