.

наш» во время Божественной литургии; хором поются застольные песни и песни компаний (туристических, студенческих и проч.); хором произносят текст военной присяги; и, наконец, зажжение новогодней елки в качестве обязательного условия требует хорового «Елочка, зажгись!»[31].

      Этот ряд достаточно явно демонстрирует то, что совместное говорение имеет специфический социальный статус перформативного акта — высказывания, являющегося исполнением определенного действия[32].

      Жанры коллективные и сольные принципиально различаются в отношении их информационной характеристики. Хоровые жанры представляют собой информационный парадокс: информация известна всем участникам коммуникации до начала коммуникативного акта. Можно предположить, что новым в таком высказывании является сам факт совместного говорения – социальный акт, подтверждающий общее знание общего текста.

      Фольклорные жанры специфицируются в зависимости от того, как в них выстраиваются временные отношения между фактом, о котором сообщает высказывание, и фактом самого высказывания.

      Общеизвестно, что обрядовая свадебная песня комментирует обрядовое действие; следовательно, можно считать, что описываемый в высказывании факт синхронен акту высказывания. При этом используются глагольные формы прошедшего времени несовершенного вида со значением длительности или процессуальности:

      Отставала белая лебедушка

      От стаду лебединого, от стаду лебединого.

      Приставала лебедушка, приставала лебедушка,

      Ко серым ко чужим гусям, ко серым ко чужим гусям[33].

      То не я́понец по горнице катался,

      Не бел жемчуг по блюду рассыпался,

      То Иван-то жениться сподоблялся.

      То Васильевич снаряжался[34].

      Преобладание таких глагольных форм оказывается характерным также для былины, хотя факты, описываемые в былине, – факты отдаленного прошлого:

      Ена брала-то скоренько золоты ключи,

      Шла скорешенько на погреба глубокий,

      Да и приносила-то лапотки шелковый,

      Приносила платье скоморовчато,

      Подавала мужичищу деревенщине[35].

      События ритуального настоящего и события абсолютного эпического прошлого описываются посредством одной и той же грамматической формы. Следует отметить, что подобная форма исключительно редко встречается в устной спонтанной речи и всегда воспринимается как стилистически маркированная. Вопрос о семантике грамматической формы оказывается связанным со статусом излагаемой в фольклорном высказывании истории. Можно предположить два варианта объяснения – либо данная грамматическая форма полисемантична, либо жанры, обычно не сопоставляемые, оказываются обладающими какими-то общими прагматическими характеристиками.

      Сообщаемый факт может быть сдвинут в будущее

31

Анализ идеологии совместного говорения как формы идентификации, формы подтверждения единства, «мы», был проведен О. Розенштоком-Хюсси: Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М., 1994.

32

Остин Д. Избранное. М., 1999. С. 13–138.

33

Адоньева С. Б. Белозерская свадьба // Белозерье: Краеведческий альманах. Вологда, 1998. Вып. 2. С. 234.

34

Там же.

35

Гильфердинг А. Ф. Онежские былины: В 3 т. Л., 1949–1951. Т. 2. № 80.