Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера». Владимир Колганов

или медицинским братом, а врачом. Но как-то обошлось – в отличие от Булгакова, на фронт приват-доцента почему-то не послали.

      Перенесемся на десять лет вперед. «Приват-доцент» к этому времени уже профессор, даже удостоился чести быть лечащим врачом такого светила медицины, как директор Института мозга Бехтерев. После внезапной смерти академика именно он назвал причину – «желудочное заболевание». Случилось это вскоре после того, как на вопрос о возможной болезни великого вождя Бехтерев будто бы имел неосторожность произнести страшное слово – «паранойя».

      В 1929 году, в период «обострения классовой борьбы», возникло мнение о необходимости искоренения чуждого элемента в среде врачей. Чистка началась и в Московском университете. Характерна судьба известного терапевта Дмитрия Плетнева, лечившего Ленина и Крупскую. До революции он не скрывал, что родом из потомственных дворян. Но в середине 20-х годов ему пришлось подкорректировать свое происхождение. Увы, не помогло. Причина в том, что в 1925 году ректором 1-го Московского университета назначили Андрея Януарьевича Вышинского. И он, и Плетнев в прежние времена состояли в партии меньшевиков, при этом разделяя взгляды конституционных демократов. Однако в отличие от Вышинского, напялившего одеяние ортодоксального большевика, Плетнев не старался демонстрировать лояльность новому режиму. Более того, фактически самоустранился от участия в чистке, в результате чего был снят с должности заведующего клиникой при университете. На его место заступил – кто бы вы думали? – наш «приват-доцент».

      А летом 1937 года в газете «Правда» появилась статья без подписи под заголовком «Профессор – насильник и садист». Речь в ней шла о том, что во время осмотра некой пациентки профессор Плетнев укусил ее за грудь, после чего несчастная дама «лишилась трудоспособности, став инвалидом в результате раны и тяжкого душевного потрясения». Позже в многотиражке Московского областного клинического института появилась заметка, в которой ставился вопрос: «Знаете ли вы учреждение в Москве, где нет и никогда не было портретов вождей?» И тут же был дан ответ: «Это 9-й корпус МОКИ профессора Плетнева». А уже через год Плетнев предстал перед судом. На этот раз Вышинский обвинял бывшего товарища по партии как соучастника убийства видных деятелей государства путем использования «вредительских методов лечения». Как вы, наверное, догадались, среди экспертов, подтвердивших виновность подсудимого, был и «приват-доцент». Речь на процессе шла, в частности, об «умерщвлении» Горького, Менжинского и Куйбышева, лечение которых, по мнению экспертов, «велось неправильно и преступно». Вот несколько отрывков из стенограммы заседания бухаринско-троцкистского процесса 9 марта 1938 года. Вопросы задает председательствующий на процессе, а отвечает на них профессор Бурмин, то есть наш «приват-доцент»:

      «1. По умерщвлению A.M. Горького…

      Вопрос. Допустимо ли вообще длительное, одновременное применение больших доз сердечных средств