Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда. Сергей Самаров

и затемненный, каким и полагалось быть дому, носящему траур.

      Разжигать много огней конунг опять запретил.

      Праздник устраивать было рано. Праздник будет устроен после того, как Ансгара официально признают конунгом и он рассчитается с теми, кто хотел у него титул украсть…

* * *

      Вторая пара ладей с сотней Овсеня и сотней дварфов, познакомившись с местом и показав себя жителям местного фьорда в качестве союзников конунга, чтобы в дальнейшем не возникло острых недоразумений, получила проводника из местных рыбаков, сразу спустилась на воду и отплыла. Пошли обратным курсом до одного из предыдущих фьордов с незаселенным берегом, в который вошли уже на рассвете. Фьорд был тесным, неудобным, не имеющим песчаного пляжа, но в него втекали одна рядом с другой две неширокие речки, в устье которых, выполняя указания проводника, ладьи вошли и остановились на мели, прикрытые со всех сторон кустами. Оставив лодки там, в устье речек, естественно, под небольшой охраной из гребцов, больше привыкших к лодке, чем к пешим переходам, и проводника, который не был даже вооружен для такой срочной поездки, остальные намеревались двинуться в глубину шведской территории. Бьярминским воям предстояло заниматься своими делами, к которым они сразу и приступили, начав с выгрузки лосей и лошадей и поиска троп, ведущих на высокий берег. Однако проходимых для верхового войска троп не оказалось, существовали только узенькие, вытоптанные, скорее всего, дикими вепрями, и их пришлось местами расширить, чтобы пройти. Боевые топоры для этого дела тоже годились. Впрочем, труднопроходимых мест было мало, и часть пути лоси расчищали своей широкой грудью, просто проламывая кусты.

      Одновременно с русами выгрузилось и девяносто девять полностью снаряженных к боевым действиям дварфов. Маленький народец, при своем небольшом росте, всегда отличался громадной физической силой, и даже сотник Овсень, сам человек силы немереной, с удивлением рассматривал их щиты, которые, благодаря мощной оковке, могли выдержать, пожалуй, удар любой стрелы, кроме стрелы, посланной сложным славянским луком. Но если уж стрелу, пущенную стрельцом, не выдержат, то наверняка не развалятся в середине боя от нескольких добрых ударов меча или топора, как обычно случается со всеми деревянными щитами, доски которых только в центре скреплены металлическим умбоном и имеют окантовку в виде металлической полосы по внешнему краю. Но даже деревянный щит носить в бою не слишком легко. Какая же нужна сила, чтобы носить такие щиты, как у дварфов, и не просто носить, а использовать их острые края со специально выкованными острыми шипами как оружие! Сотник сразу понял, для чего предназначены кованые шипы, на первый взгляд служащие только украшением, но в действительности способные в тесноте плотного боя наносить страшные рваные и колотые раны. Кроме того, часть шипов располагалась так, что между ними мог застрять клинок меча и при нажиме плечом, произведенном вовремя, или сломаться, или просто вывалиться из рук противника.

      Дварфами