Несвятое семейство. Анна и Сергей Литвиновы

Начал вопить, изъял колоду, деньги, что стояли на кону, и велел на следующий день всем явиться с родителями.

      Сашка расстроился. Нет, бить или под замок сажать мамаша не будет. Но представлял, как вспыхнут разочарованно ее выцветшие от постоянного корпения над книгами глаза, вытянутся в укоризненную струнку губы, – и настроение совсем становилось нулевым.

      Вечером выбрал минутку, когда маман, между проверкой школьных тетрадок и очередным переводом, присядет передохнуть на продавленный, ветхий диванчик, и бухнул:

      – Тебя Пал Палыч вызывает.

      – Павел Павлович? – удивилась она. – Зачем? Мы с ним сегодня на педсовете виделись.

      И Сашка, понурясь, поведал о своем преступлении.

      – Ты играешь в карты? На деньги?! – Мама выглядела растерянной.

      – Да какие там деньги, – насупился Сашка, – на интерес. Сто рублей, от силы, на кону.

      – И во что же вы играете?

      – А, ты все равно не знаешь, – отмахнулся он.

      – И все-таки?

      – Ну, в «очко».

      Мама продолжала испепелять укоризненным, скорбным взором.

      – Ну, ма-ам! – заныл Сашка. – Ну не буду, не буду я больше!

      Мать молча встала с продавленного диванчика. Вышла из комнаты. «Неужели реветь пошла?» – гадал Саша. Но нет – вернулась быстро, глаза – сухие. А в руках – он просто глазам своим не поверил! – запечатанная карточная колода.

      Похоже, ждал его очередной педагогический прием. Матушка подобные штучки обожала. Выписывала, например, на карточки всякие невинные словечки типа «блин» или «отстой» и заставляла сына ритуально их сжигать. Неужели сейчас и колоду карт (а ведь дорогие, на хорошей бумаге, откуда только в их доме взялись) спалит?

      Но нет!

      Маман коробочку распечатала, высыпала карты на стол, ловко – только пальцы с коротко остриженными ногтями мелькали – выстроила подобие домика, с треском разрушила его, лихо картишки перемешала.

      Саша взглянул на нее чуть ни со страхом:

      – Эй, мам! Ты чего?

      А она холодно улыбнулась:

      – Почем играем? По сто – или на пятьсот решишься?

      – С тобой? Играть?! – искренне изумился он.

      Мама же небрежным жестом метнула на стол тысячную купюру:

      – Я поставила. Отвечай.

      Сашка хмыкнул. Сбегал к своему тайничку. Притащил восемь тысяч – все, что было.

      Матушка ловким жестом швырнула ему девятку, пятерку и двойку.

      Он только считать начал – маман уже улыбается:

      – Шестнадцать. Еще?

      – Ну… давай.

      И – оп-па! – сразу перебила блэк-джеком.

      Без стеснения загребла его тысячу.

      Тут же сдала карты снова. Еще хуже: две семерки. А себе – двух дам.

      Сашка в восхищении взглянул на нее, молвил:

      – Мам! Ты, что ли, шулер?

      Она холодно улыбнулась:

      – Ставь еще тысячу и сплитуй.

      – Чего?

      – Даже терминов не знаешь, –