Тайное становится явным. Кирилл Казанцев

и выронил ее, услышав глас правосудия у себя над ухом. Рассыпались нехитрые предметы женского обихода, покатилась, постукивая, губная помада.

      – Валим, Толян! – взвизгнул первый, отпуская женщину.

      – А хрен-то… – выплюнул второй, делая стойку.

      Блеснуло что-то в руке – и что, интересно? Какие мы крутые. И УК РФ не боимся? Девушка зашаталась, стала сползать по грязной стеночке, пачкая нарядное пальтишко. Первый хулиган растерянно метался, не зная, что делать. А «товарищ» подпрыгивал, как болванчик, вертел между пальцами «перышко». Бросился, но замахнуться не успел, схлопотал по челюсти. Какого черта выставлять «скворечник», когда отводишь руку с ножом? Мощный получился удар, но хулиган опомнился, ойкнул от боли, выронил «инструмент»… и вдруг проворно свалил вбок, отбился от стены, словно мячик. Надо же, какой шустрый… Огульнов крутанулся за ним, чтобы схватить за рукав, но тот опять ускользнул, хулиган кинулся бежать, но ноги заплелись. И вновь ушел от возмездия, откатился, а там уж подскочил, побежал, растворяясь во мраке проходного двора. Майор метнулся, чтобы схватить подельника, но и тот уже мчался прочь, оглашая подворотню энергическими выражениями.

      Девушка, давясь слезами, ползала на коленях, сгребая в сумочку свое хозяйство. Огульнов поднял укатившуюся помаду, присел рядом с ней на корточки.

      – О, мамочка моя… – твердила блондинка, – да что же это такое творится на белом свете… О, Господи, как жить-то после этого?..

      – А когда вы в последний раз головой думали, сударыня? – мягко осведомился Глеб Кириллович, – Вам так приглянулась эта темная подворотня?

      – Сама не понимаю… – всхлипывала она. – Никогда здесь не хожу… да я вообще пешком не хожу, у меня машина вчера сломалась, отдала в ремонт, вот и пришлось. Откуда я знала, что здесь такое бывает… – ее голос подрагивал.

      Глеб Кириллович почувствовал усталость и срочную необходимость вернуться к жене. «А ведь я цветы в машине забыл! – внезапно прозрел майор и чуть не хлопнул себя по натруженному лбу. – Как же так?» Ведь склероз – не по его части…

      – С вами все в порядке? – спросил он, пытаясь рассмотреть в полумраке женское лицо.

      – Уже не больно, – прошептала девушка. – Рука вот только онемела. Я чуть сознание не потеряла, когда они стали ее выкручивать. У меня же не левая резьба, ей-богу… Но ничего, уже проходит… Господи, какие безмозглые… – посетовала несостоявшаяся жертва. – Ведь у меня и денег практически нет, всего каких-то восемь тысяч – и те в пальто, вместе с телефоном… Спасибо вам огромное, – она подняла голову, и в глазах ее зажегся призывный огонек. – Я даже не догадывалась, что в наше время еще существуют благородные мужчины… Если бы не вы…

      – Они бы вас просто ограбили, – смутился Огульнов. Он и впрямь не считал свой поступок чем-то выдающимся. – Это всего лишь трудные подростки, девушка, они такие «милые» в этом возрасте…

      Спасенная