Сюрприз. Аманда Квик

какой-то непонятной причине она была не в состоянии провести между ними разницу. Колчестер и Замарис слились в некое единое создание ночи.

      Она посмотрела на протянутую к ней руку и увидела, что с его длинных, красивых пальцев капает кровь.

      Должно быть, он напрасно согласился на участие в замысле мисс Имоджен, в тысячный раз говорил себе Маттиас по возвращении в Лондон. Она уже сейчас имела какую-то дьявольскую способность воздействовать на его волю.

      Он отложил гусиное перо и невидящими глазами уставился на листы очередной статьи, которую писал для «Замариан ревю», где размышлял о замарских ритуалах. Мысль то и дело возвращалась к предстоящему появлению в городе Имоджен.

      Она должна была появиться вместе с Горацией именно сегодня. Ее шальной, безрассудный план вскоре будет приведен в действие. Ей требовалось лишь получить несколько приглашений на приемы и балы. Горация была уверена, что с этим проблем не будет.

      Маттиас поднялся со стула и обогнул угол большого письменного стола. Он остановился перед камином, испытывая нарастающее, гложущее беспокойство. Оно не покидало его с того самого времени, как он вернулся в Лондон.

      Непростительная глупость – дать себя втянуть в сумасбродную затею Имоджен. Во всей этой истории его утешало лишь то, что этот дьявольский план вряд ли сработает! На пути Имоджен, несомненно, встретятся такие препятствия, что ей придется отказаться от своего грандиозного плана. Маттиас понимал, что именно ему предстоит удержать ее от беды, пока она не осознает окончательно своего поражения.

      Имоджен была преисполнена решимости стать на тропу, чреватую скандалами и непредвиденными опасностями. Маттиас еще раз проанализировал ее план, пытаясь быть предельно объективным. Он не верил в то, что Вэннек на самом деле убил свою жену. Вэннек был развратный, хитрый, беспринципный негодяй, имел дурную репутацию в борделях и злачных местах, но едва ли был убийцей. Соблазнить невинную, наивную молодую леди, такую как Имоджен, – вот это было в его стиле. Маттиас сжал ладонь в кулак.

      Он прикрыл глаза и вспомнил, как Имоджен вела себя, оказавшись в его объятиях. Горячая волна накатила на него, он почувствовал жар в чреслах. Маттиас не мог припомнить, чтобы какой-нибудь женский поцелуй производил на него такое действие. Он попытался подавить в себе желание, которое жгло его. Сделать это ему не удалось, и тогда он представил себе Имоджен в спальне с Вэннеком на балу у Сандаунов.

      Маттиас понимал, что с ним происходит, и это-то и беспокоило его. Он хотел видеть Имоджен в своих объятиях, а потому, представив ее в объятиях распутного Вэннека, почувствовал, что, кажется, способен на убийство.

      Он глубоко вздохнул, продолжая глядеть в камин и пытаясь вызвать к памяти тени минувшего. Они были здесь и словно звали присоединиться к ним в пляшущее пламя. И их было очень много.

      Маттиасу было десять лет, когда его отец Томас в последний раз в ярости набросился на Элизабет, которая, как обычно, была в слезах.

      Маттиас своими глазами видел эту последнюю драму из-за балюстрады. Он