Пятьдесят оттенков свободы. Э. Л. Джеймс

у тебя не отнять, – шепчет Кристиан и, отпустив мою руку, обнимает меня за талию. Притягивает к себе, тычется носом в мои волосы. Я тоже обнимаю его и чувствую, как уходит напряжение.

      – Прощен?

      – А я?

      Он улыбается.

      – Да.

      – И ты тоже.

      Мы стоим, держа друг друга в объятьях. Злость прошла, обиды не осталось. Мальчишка или нет, пахнет он хорошо. Ну как тут устоишь?

      – Проголодалась? – спрашивает Кристиан чуть погодя. Я закрываю глаза и опускаю голову ему на грудь.

      – Да. Умираю от голода. Такая… э-э… бурная ночь, вот аппетит и разыгрался. Вот только одета я для ужина неподходяще. – Штаны и балахон определенно не то, в чем, по мнению моего мужа, следует появляться в столовой.

      – На мой взгляд, ты выглядишь вполне прилично. К тому же на этой неделе яхта наша, и мы можем одеваться, как хотим. Считай, что сегодня на Лазурном берегу вольный вторник. А еще я подумал, что мы могли бы поесть на палубе.

      – С удовольствием.

      Он целует меня, довольный тем, что заслужил прощение, и мы рука за руку идем к носу, где нас уже ожидает гаспачо.

      Стюард подает крем-брюле и незаметно ретируется.

      – Почему ты всегда заплетаешь мне волосы? – спрашиваю я из любопытства.

      Мы сидим рядом, по одну сторону стола, и моя нога лежит на его ноге. Кристиан тянется к десертной ложке, но, услышав вопрос, останавливается, смотрит на меня и хмурится.

      – Не хочу, чтобы твои волосы за что-то зацепились, – говорит он негромко и ненадолго задумывается. – Наверно, привычка.

      Брови его вдруг сползают к переносице, зрачки расширяются, в глазах вспыхивает тревожный огонек. Ему что-то вспомнилось? Но что? Наверняка что-то неприятное, болезненное. Что-то из детства. Я наклоняюсь, протягиваю руку, касаюсь его губ.

      – Неважно. И мне это не нужно. Я только из любопытства спросила. – Подкрепляю слова теплой улыбкой. Он смотрит на меня настороженно, потом заметно расслабляется. Я снова наклоняюсь и целую его в уголок рта.

      – Люблю тебя. – Он улыбается своей смущенной страдальческой улыбкой, и я таю. – И всегда буду любить.

      – И я тебя, – тихо добавляет он.

      – Даже если я буду непослушной? – лукаво спрашиваю я.

      – Именно потому, что ты непослушная, – усмехается Кристиан.

      Прорубаю ложечкой корку из жженого сахара на десерте и качаю головой. Пойму ли я когда-нибудь этого человека? М-м-м, какое вкусное крем-брюле!

      Стюард убрал тарелки, и Кристиан достает бутылку розового и разливает по бокалам. Я оглядываюсь и, убедившись, что рядом никого нет, спрашиваю:

      – А что ты имел в виду, когда говорил, что в туалет ходить не надо?

      – Ты и вправду хочешь знать? – Кристиан сдержанно усмехается, глаза его похотливо блестят.

      – Так что? – Глядя на него из-под ресниц, я подношу к губам бокал.

      – Чем полнее мочевой пузырь, тем интенсивнее оргазм.

      Я краснею.

      – Да? Понятно. – Ну что ж, это многое объясняет.

      Он снисходительно,