Потерянные во времени. Мелисса де ла Круз

ограда у пруда, чтобы туда дети не лазали.

      – Ну да. – Мими, пожав плечами, занялась крючком. – Думаю, каждый видит их по-своему. Например, с обратной стороны они кажутся крепостью. Готов? Ты можешь почувствовать себя нехорошо.

      – Еще хуже, чем сейчас? Что ж ты мне раньше не сказала, чтобы я прихватил рвотный пакет? – Оливер вытер пот со лба и несколько раз глубоко вздохнул.

      Мими закатила глаза. Она придержала калитку, и они перешагнули через порог вместе. Казалось, будто один шаг равен миле, или семи лигам. Спустя мгновенье они очутились в лимбе, первом круге ада. Это место между мирами походило на земную пустыню, которую они только что покинули. Одинокая дорога вилась среди песков, лишенных пирамид.

      – Переходить легче, если лимб выглядит как то место, откуда мы пришли, – пояснила Мими.

      Оливер решил, что здешний каменистый и заброшенный пейзаж смахивает на Долину Смерти в пустыне Мохаве. Вдали виднелись пальмы, вдоль дороги цвело перекати-поле. Стояла гнетущая жара, и юноша взмок в своей безрукавке.

      – Идем, – произнесла Мими, звякнув ключами от красного «мустанга» с откидным верхом, который вдруг возник на обочине.

      – Садись, я поведу. Я знаю дорогу.

      – Еще бы тебе не знать! – хмыкнул Оливер, но подчинился.

      Азраил, Ангел Смерти, возвращалась домой.

      Глава 6

      Портрет художника в роли молодого наследника

      На вечеринку Аллегра опоздала. Она слишком долго простояла перед зеркалом, нервничая и размышляя, что надеть. Вещи, которые она взяла в эту поездку из Нью-Йорка, не годились. Она ненавидела свои наряды. Чарльз, как и намеревался, ушел на открытие выставки. Аллегре удалось убедить его, что сегодня вечером она совершенно не настроена вести беспечную болтовню. Будет гораздо лучше, если она останется и спокойно проведет вечер за книгой. К счастью, Чарльзу настолько не терпелось увидеть редкостную коллекцию произведений искусства доколумбовой Южной Америки, что он не стал настаивать. Он наслаждался водоворотом светской жизни и вниманием ковена, который боготворил юношу. Аллегра знала, что он не будет скучать.

      Как только за Чарльзом закрылась дверь, Аллегра ринулась на штурм платяного шкафа. Во время их последней встречи с Беном ей минуло шестнадцать. Тогда ее переполняли юность и энергия. И хотя Аллегра понимала, что пять лет – не слишком большой срок, теперь она чувствовала себя более зрелой, хорошо осознавала собственную красоту и ее воздействие на противоположный пол. Теперь девушка предпочитала короткую, почти мальчишескую стрижку, которую, кстати, Чарльз терпеть не мог. Он обожал длинные золотые локоны Аллегры и любил перебирать это осеннее буйство. Он страшно разочаровался, когда она вернулась из салона красоты с новой прической.

      Но Аллегре нравилось новое ощущение свободы. Исчезла тяжесть, обременяющая шею (кроме того, летом ей всегда было очень жарко), пропал постоянный визг тормозов, если она просто переходила улицу. Улетучились назойливые мужчины, которые таращились на нее, когда она шла по тротуару,