Непечатные пряники. Михаил Бару

недель мне хватило, чтобы заказать гостиницу и договориться с музеем. Воля ваша, но я не знаю, как надо ненавидеть Турцию или Египет, не говоря об Италии, чтобы поехать не в Анталию или Рим, где все включено, а в Кувшиново или Солигалич, где все выключено, да еще и по разбитым на мелкие осколки дорогам. Язык не поворачивается на это сетовать.

      Вот вы думаете, что предисловие я изрядно затянул. Правильно думаете. Но вы всего лишь прочли страничку текста, а я две недели каждый день звонил то в Тверь, то в Кувшиново. Могло у меня накипеть? Еще как могло…

      ВАЗА С БУМАЖНЫМИ ЛИЛИЯМИ

      Кувшиново

      Ну ладно. Пора нам ехать в город Кувшиново, который и городом-то стал лишь в тридцать восьмом году прошлого века, а до этого без малого триста лет был селом Каменка Ржевского уезда. Начиная с середины XVII века и был. Про первые полтора века существования Каменки рассказывать нечего, а вот про вторые стоит рассказать подробно.

Помещик из Торжка

      В конце XVIII века Каменку у князя Юсупова приобрел помещик из Торжка отставной майор и коллежский асессор Василий Петрович Мусин-Пушкин. Сначала Василий Петрович построил в Каменке две мукомольные мельницы и винокуренный завод, в 1799 году основал бумажную фабрику. Тут все получилось в рифму – и фамилия Пушкин, и год рождения Александра Сергеевича, и даже то, что фабрика стала производить бумагу. Ну, может быть, фабрикой это кустарное, полностью ручное производство, на котором два десятка крепостных крестьян отрабатывало барщину, было называть еще рано, но в свидетельстве о рождении у фабрики записан именно 1799 год. Производила эта фабрика из тряпок, льна, рогожи, соломы и древесины синюю бумагу, в которую заворачивали сахарные головы. Именно в такую бумагу была завернута жареная курица коллежского советника Павла Ивановича Чичикова при въезде его в губернский город NN.

      Прошло еще тридцать лет, и на фабрике уже работало сорок пять человек. Все так же делали они из тех же тряпок, рогожи и соломы ту же самую синюю бумагу для сахарных голов, которая продавалась в близлежащих Торжке, Осташкове и Вышнем Волочке. Форма сахарных голов тоже не претерпела изменений, а вот Василий Петрович, которому к тому времени было уже за шестьдесят, так устал от хозяйственных хлопот и болезней, что взял… да и отдал Богу душу. Сначала фабрика досталась его наследнику, поручику Благову, а потом пошла по рукам и по ним добралась до генерал-майора корпуса жандармов Леонтия Васильевича Дубельта. Руки у Дубельта хотя и были, как и полагалось жандарму, длинными и загребущими, но до фабрики поначалу не доходили, а как дошли, то… Скорее всего, это были руки его жены, Анны Николаевны, женщины предприимчивой и хозяйственной. Так или иначе, а фабрика была переоборудована, оснащена паровым двигателем и заграничными машинами. Анна Николаевна подарила фабрику своему старшему сыну – Михаилу. Тот хоть и был генералом, но в карты любил играть больше,