Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках. Джон Бушнелл

Поскольку рыночная цена бракоспособных крепостных девок (как и крепостных душ в целом) со временем росла, повышался и размер вывода у Орлова157. В 1792 г. Орлов установил минимальный уровень выводного в своем городецком имении в 50 рублей, в Сидоровском в 1790-х вывод был в диапазоне от 30 до 100 рублей158. В первой четверти XIX в. за большинство невест, уходивших из орловских вотчин, взималась плата от 100 до 150 рублей, хотя иногда она снижалась до 60, но изредка поднималась гораздо выше: например, в 1821 г. за девку из Городецкого было уплачено 420 рублей159. С 1799 по 1825 г. сам Орлов покупал невест для своих мужиков, для которых не нашлось жен в собственном имении, по 100–150 рублей160. Если женщина, уходящая из вотчины в замужество, обменивалась на ее денежный эквивалент, то не было оснований беспокоиться об имущественном ущербе. Усвоив эту концепцию, Орлов в Уложении 1796 г. позволил замужество на стороне женщинам во всех своих вотчинах. Возможно, он увидел в замужестве крепостных девок в посторонних вотчинах дополнительный источник дохода.

      В реальном выражении размер выводного у Орлова не повысился в 6–7 раз, как можно заключить из разницы между 15 рублями в 1770-х годах и 100 рублями в среднем на рубеже XVIII и XIX веков. С поправкой на инфляцию и предполагая, что после 1789 г. валютой по умолчанию (почти никогда не указываемой) был бумажный ассигнат, а не серебряный рубль, средний размер выводного, взимаемого за женщин, выходивших замуж из Сидоровского на сторону, между 1773 и 1800 гг. на самом деле только удвоился161. Если же отсчитывать от 1760-х гг., когда управитель дворцовыми имениями в Сидоровском брал, наверное, двухрублевый вывод за уходящих из имения невест, к 1800 г. реальная стоимость выводного увеличилась в 13 раз162. Учитывая, что в районе 1760 г. владельцы крепостных душ обычно взимали 2–4 рубля за вывод, а к 1800 г. брали, как Орлов, уже около 100 рублей, в последней трети XVIII в. реальный рост стандартной ставки выводного был в диапазоне от 6,5 до 13.

      В 1777 г. Орлов, видимо, впервые обратил внимание на крепостных женщин, отказывавшихся вступать в брак: он распорядился, чтобы девки в Сидоровском были замужем к 20 годам. Если же в будущем обнаружатся достигшие этого возраста незамужние женщины, бурмистр будет оштрафован, а женщины эти будут выданы замуж за крепостных из других орловских вотчин163. Новое правило вызвало смятение: сидоровский бурмистр Иван Ратков докладывал, что девок старше двадцати слишком много, чтобы всех сразу сосватать. Орлов смилостивился на том условии, что девки замуж будут выходить «за благовременно»164. Ни в орловских, ни в сидоровских бумагах нет прямого намека на то, что могло подтолкнуть Орлова приказать женщинам под страхом сурового наказания выходить замуж к 20 годам, но, вероятнее всего, он только в 1777 г. узнал о том, что некоторые женщины из Сидоровского отказывались вступать в брак – возможно, от какого-нибудь мужика, попросившего его о помощи в приобретении жены. Такого документа нет в сохранившихся материалах, но, когда невест не хватало, крепостные мужики естественным

157

О несколько противоречивых цифрах, отражающих цены конца XVIII в. на покупку крепостных для военной повинности и на мужиков, приобретаемых вместе со всей вотчиной, см.: Миронов Б. Благосостояние населения и революции в имперской России. М.: Новый Хронограф, 2010. С. 257; Kahan A. The Plow, the Hammer and the Knout. An Economic History of Eighteenth-Century Russia. Chicago: University of Chicago Press, 1985. P. 64, 348.

158

РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 516. Л. 79 об.; Ф. 1454. Оп. 1. Д. 419. Л. 1 – 1 об.; Д. 446. Л. 1–2; Тасева Г. Организация управления. С. 329.

159

РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 705. Л. 103 oб.; Д. 562. Л. 50; Д. 661. Л. 86; Д. 662. Л. 128; Д. 707. Л. 26 oб. – 27, 58 об.; Д. 742. Л. 6 об., 167; Д. 937. Л. 59 об.; Д. 1000. Л. 50 об.; Д. 936. Л. 8 об. (Городец, 1821).

160

Там же. Д. 533. Л. 43 об. – 44, 61, 89 об. – 90; Д. 531. Л. 162–162 об.; Д. 564. Л. 100 об.; Д. 662. Л. 76 об., 86 об. – 87; Д. 707. Л. 99, 161; Д. 742. Л. 2 об.; Д. 937. Л. 101 об. – 102; Д. 973. Л. 1; Там же. Ф. 1454. Оп. 1. Д. 1154. Л. 2. В 1784 г. генерал Александр Суворов оставил в Москве 150 рублей на покупку трех девок для замужества; вотчинный чиновник сказал ему, что этого недостаточно, за 50 рублей можно было купить только девку, которая совсем ничего не умела, а за 80 он мог приобрести искусницу. В 1785 г. Суворов попросил доверенного купить четырех женщин в жены дворовым по 50 рублей за душу в Новгородской губернии, где они стоили меньше (Рыбкин Н. Генералиссимус Суворов. Жизнь его в своих вотчинах и хозяйственная деятельность. М.: Патриот, 1993. С. 23, 25 (впервые издано в 1874 г.)).

161

Я использовал показатель инфляции Бориса Миронова из: Миронов Б. «Революция цен» в России XVIII в. // Вопросы истории. 1971. № 11. С. 49–61. И отсюда: Mironov B. N. Consequences of the Price Revolution in Eighteenth-Century Russia // Economic History Review. 1992. Т. 45. № 3. P. 457–478. Миронов приводит все цены в серебряных рублях, поэтому для периода после 1769 г. я брал обменные курсы серебра к ассигнату из: Owen T. A Standard Ruble of Account for Russian Business History, 1769–1914: A Note // Journal of Economic History. 1989. Т. 49. № 3. Р. 703–704. Когда выводная такса была всего несколько рублей, крестьяне, возможно, платили медяками разного веса и стоимости; см.: Юхт А. И. Русские деньги от Петра Великого до Александра I. М.: Финансы и статистика, 1994.

162

В длинном меморандуме (длинной докладной записке) от 1777 г., дающем обзор истории сборов за уход из дворцовых имений в связи с замужеством, отмечается, что в разных местах взимали по-разному: от 25 копеек до 2 рублей, а иногда и 5 рублей (РГАДА. Ф. 1239 (Дворцовый архив). Оп. 3. Д. 49409–49420. Л. 432–435 об.).

163

Там же. Ф. 1454. Оп. 1. Д. 145. Л. 2 – 2 об.

164

Там же. Л. 2 об.; Д. 181 (Указы, 1778). Л. 11–11 об.