Темный рассвет. Джей Кристофф

угодно…

      Тенистая волчица подернулась рябью и исчезла. Ее легкая тень просочилась сквозь щели между досками набережной и поползла вверх по стене гавани.

      – …Ненавижу эту дворняжку… – вздохнул Мистер Добряк.

      – Ага, ты уже говорил, – буркнула Мия. – Примерно тысячу раз.

      – …Да ну, наверняка больше?..

      Хотя она смертельно устала, ее губы невольно расплылись в улыбке.

      Мистер Добряк продолжил свое бессмысленное омовение, а Мия в течение долгих минут сидела неподвижно, прижимая к себе брата. Ее мышцы горели, соль, оставшаяся на коже, пощипывала царапины, сверху жарили солнца. Она была измождена, избита; раны, нанесенные ей во время испытаний на арене, кровоточили. Адреналин, игравший в крови от чувства триумфа после победы, постепенно улетучивался, оставляя после себя пронизывающую до костей усталость. Чуть ранее этой переменой Мия сразилась в двух важных битвах, спасла друзей-гладиатов из Коллегии Рема от рабства, зарезала несколько десятков людей, включая Дуомо и Скаеву, победила в величайшем состязании в истории республики и осуществила все свои планы.

      Но вместо ликования сердце медленно заполняла пустота. Она чувствовала слабость, от которой дрожали руки. Ей хотелось лечь в мягкую кровать, выкурить сигариллу и слизнуть золотого вина Албари с губ Эшлин. Слиться с ней телами, а потом спать тысячу лет. Но, что важнее, глядя на своего брата, она поняла, что помимо всего этого – помимо тоски, усталости и боли, – она испытывает…

      Голод.

      Похожий на тот, что она испытывала в присутствии лорда Кассия и Фуриана. Мия ощутила это еще тогда, когда впервые увидела мальчика на плечах отца, стоявшего на постаменте победителя. И ощущала, глядя на него сейчас, – мучительное желание найти последний элемент головоломки.

      «Но что это значит? – гадала она. – И чувствует ли это Йоннен?»

      – …У меня дурное предчувствие, Мия…

      Шепот Мистера Добряка заставил ее оторвать взгляд от затылка брата. Тенистый кот перестал притворяться, что вылизывает лапу, и смотрел на Город мостов и костей из тени Йоннена.

      – Чего бояться? – пробормотала она. – Дело сделано. И, если подумать, все прошло удачно. Так что выше сиськи.

      – …Какая разница, в каком направлении смотрит твоя грудь?..

      – Говорит тот, у кого ее никогда не было.

      Мистер Добряк покосился на мальчика, чью тень временно оседлал.

      – …Похоже, у тебя непредвиденный багаж…

      Йоннен пробубнил что-то неразборчивое под кляпом. Мия нисколько не сомневалась, что его комментарий был отнюдь не лестным, но не отвела взгляда от не-кота.

      – Ты слишком беспокоишься.

      – …А ты – недостаточно…

      – И кто в этом виноват? Это ты поглощаешь мои страхи.

      Демон наклонил голову, но ничего не сказал. Мия молча ждала, глядя на город из-под завесы теней. Плащ приглушал шум столицы, все ее краски превратились в грязно-белые и терракотовые пятна. Но девушка по-прежнему слышала звон колоколов, топот