Горящий берег. Уилбур Смит

дал по пять гиней за клюшки Эндрю и удочку Харди с расколотым стержнем. К этому времени все семь бутылок опустели. Майкл заказал еще одну, себе, и отправился в свою палатку. Сел на койку. Положил удочку на колени. Эндрю как-то похвастал, что подобной удочкой вытянул пятифунтового лосося, и Майкл обозвал его лгуном. «Как в тебе мало веры», – печально усмехнулся тогда Эндрю.

      – Я всегда верил тебе.

      Майкл погладил старое удилище и выпил прямо из бутылки.

      Чуть позже заглянул Биггз.

      – Поздравляю с победой, сэр.

      Три других пилота подтвердили, что Майкл сбил розовый «альбатрос».

      – Биггз, сделайте одолжение?

      – Конечно, сэр.

      – Проваливайте… Вот умница.

      Бутылка опустела всего на четверть, когда Майкл, по-прежнему в летном костюме, побрел туда, где стоял мотоцикл Эндрю. После поездки на ночном холоде в голове у него прояснилось, но он чувствовал себя хрупким, как старое стекло. Он оставил мотоцикл за амбаром, зашел внутрь и стал ждать между тюками соломы.

      Медленно проходили часы, отмечаемые ударами церковного колокола, и с каждым часом потребность в Сантэн усиливалась усиливалась нестерпимо. Каждые полчаса он подходил к двери и всматривался в темную аллею, потом возвращался к бутылке в гнездо из одеял.

      Он пил виски, а в голове у него снова и снова, будто там крутилась поцарапанная граммофонная пластинка, проносились мгновения гибели Эндрю. Он пытался прогнать эти картины, но не мог. Приходилось переживать агонию Эндрю снова и снова.

      «Где ты, Сантэн? Ты мне так нужна сейчас!»

      Он тосковал по ней, но она не приходила, и он снова видел небесно-голубой «альбатрос» с черно-белыми шахматными квадратами, заходящий в тыл зеленому самолету Эндрю, видел бледное лицо Эндрю, когда тот оглянулся в миг, когда застрочил «шпандау».

      Майкл закрыл глаза и прижал пальцами веки, так что боль убила картины.

      – Сантэн, – прошептал он. – Пожалуйста, приди.

      Церковные часы пробили три раза. Бутылка опустела.

      Она не придет. Он наконец понял это, пошатываясь, добрался до выхода из амбара и посмотрел в ночное небо. Он знал, что должен сделать, чтобы загладить свою вину, смягчить горе и стыд.

* * *

      Поредевшая эскадрилья вылетела на утреннее патрулирование при сером полусвете. Теперь вторым по старшинству был Хэнк Джонсон. Он вел второе звено.

      Над деревьями Майкл сразу же чуть отвернул и взял курс на холм за шато.

      Он откуда-то знал, что этим утром ее там не будет, но поднял на лоб очки и стал высматривать.

      Вершина холма была пуста. Оглядываться он не стал.

      «Сегодня день моей свадьбы, – подумал он, осматривая небо над хребтом, – но мой шафер мертв, а невеста…»

      Он не закончил мысль.

      За ночь снова появились облака. Сплошной «потолок» на высоте двенадцать тысяч футов, темный и угрожающий, тянулся без просветов вдоль всего горизонта от края до края. Под ним все было чисто