Те, кто в опасности. Уилбур Смит

исполнился почтения.

      – Добрый день, миссис Бэннок.

      – Можно поговорить с капитаном Франклином?

      – Конечно, миссис Бэннок. Он рядом со мной. Передаю трубку.

      Джек Франклин поздоровался, и Хейзел сразу спросила:

      – Все в порядке, капитан?

      – Да, миссис Бэннок, – заверил он.

      – Где вы сейчас?

      Франклин прочел координаты на мониторе данных со спутника, потом быстро перевел их в более понятную форму:

      – Мы в ста сорока шести морских милях к юго-востоку от Мадагаскара, идем курсом на остров Маэ Сейшельского архипелага. Ожидаемое время прибытия на Маэ – в полдень в четверг.

      – Вы сильно продвинулись, капитан Франклин, – сказала Хейзел. – Моя дочь с вами на мостике?

      – Боюсь, что нет, миссис Бэннок. Мисс Бэннок рано ушла к себе и попросила подать ужин в вашу каюту. Прошу прощения, я хотел сказать, в ее каюту.

      Когда миссис Бэннок не на борту, дочери позволено занимать ее апартаменты. Франклин всегда считал, что картин Гогена и Моне и люстры работы Лалика[11] многовато для невоспитанного подростка, девчонки, считающей себя не менее важной персоной, чем ее знаменитая мать. Увы, красивая, но неприятная маленькая стервоза была единственной слабостью Хейзел Бэннок.

      – Пожалуйста, соедините меня с ней, – велела Хейзел Бэннок.

      – Конечно, миссис Бэннок.

      Она услышала щелчок. Линия отключилась, потом вновь ожила, послышался гудок. Хейзел ждала двадцать гудков, прежде чем трубку подняли. Она узнала голос дочери.

      – В чем дело? Я приказала меня не тревожить.

      – Кайла, малышка!

      – Ой, мамочка! Как приятно слышать твой голос. Весь день жду твоего звонка. Уже подумала, что ты меня больше не любишь.

      Радость была искренней, и сердце Хейзел сжалось от материнской любви.

      – Я была ужасно занята, дорогая. Здесь столько всего происходит!

      Кайла выглядит безупречно[12]: Хейзел выбрала для дочери очень подходящее имя. Ей всегда казалось, что кожа у Кайлы из прозрачного белого нефрита, под которым пульсирует и светится молодая кровь. Глаза у нее светлее и в них больше небесной голубизны, чем в глазах Хейзел. Там словно отражается чистота сознания и души. В девятнадцать лет это женщина, балансирующая на краю, но все еще нетронутая, девственная, совершенная. Хейзел чувствовала, как ее переполняет могучая любовь к дочери. Этот ребенок – самый важный элемент ее жизни, именно ради Кайлы она приносит все жертвы, преодолевает все препятствия.

      – Узнаю мамочку. Всего одна скорость. Полный газ!

      Кайла рассмеялась и чуть отодвинулась от лежавшего рядом мужчины. Их потные голые животы слиплись и разъединялись с легким сопротивлением. Девушка почувствовала, как его пенис выскальзывает из нее, а вслед за ним – ее собственная влага. Теперь, когда его нет в ней, она чувствует пустоту.

      – Расскажи, что ты сегодня делала, – потребовала Хейзел. – Занималась?

      Именно

11

Рене Жюль Лалик (1860 – 1945) – выдающийся французский художник, ювелир и декоратор эпохи Art Nouveau (от франц. Art Nouveau – Новое искусство).

12

На языках кельтской группы Кайла значит «стройная, чистая».