Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…. Б. С. Романов

снабжаемая армия сторожила огромный фронт… Алексеев руководил армией, а Колчак флотом. Кроме того, никаких трудных действий больше не требовалось: только оставаться на посту, тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии, удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте. Иными словами, держаться – вот и все, что стояло между Россией и общей победой…

      И далее Уинстон Черчилль пишет лично о Николае II:

      Бремя последних решений лежало на нем. На вершине, где события превосходят разумение человека, где все неисповедимо, давать ответы приходилось ему… Воевать или не воевать? Наступать или не наступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию или держаться твердо? Вот поля сражений Николая. Почему не воздать ему за это честь? Несмотря на ошибки – большие и страшные – тот строй, который в нем воплощался, которым он руководил, которому своими личными свойствами он придавал жизненную искру, к этому моменту выиграл войну для России… [16, c. 502–503][12].

      И вот, в такой сложный для России момент, в марте 1917 года, Николая II заставляют отречься от престола. Мы расскажем об этом подробнее в третьей части этой книги («Россия, которая не знала»). Здесь отметим только очень неприглядную роль, которую сыграли в заговоре генералов тот самый начальник штаба, генерал-адъютант Алексеев и командующий Северо-Западным фронтом генерал Рузский, бывшие членами масонской «Военной ложи» [12] Николай и Александра, если и не знали точно, какие именно «темные силы» вели против них, против царской России затяжную и беспощадную войну, если они и не знали руководителей «закулисья» поименно, то догадывались об этом.

      Из письма Александры Федоровны мужу 21 сентября 1916 года:

      Вот эти скоты Родзянко, Гучков… и Ко являются душой чего-то гораздо большего, чем можно предположить (я это чувствую), у них цель вырвать власть из рук министров… Но ты скоро всех увидишь и обсудишь это, а я спрошу совета у Нашего Друга. Так часто у Него бывают здравые суждения, которые не приходят другим на ум, Бог вдохновляет Его.

      Свое слово могла сказать Русская Православная Церковь – в феврале 1917 года еще могла сказать. Но ее иерархи опять промолчали, как и в марте 1905 года.

* * *

      5 августа 1917 года флотилия из трех пароходов с Царской семьей на одном из них проплывала по Тоболу мимо села Покровского. С палубы был виден большой дом старца Григория Распутина. О чем Романовы думали тогда? Конечно, мысленно поминали ушедшего друга. Позднее, в подвале дома Ипатьева на телах расстрелянных найдут образки с его изображениями…

      В Тобольске семью разместили в доме губернатора. Шло время, и приближался предсказанный Авелем и Серафимом Саровским роковой июль 1918 года. Жалели ли они о том, что не удалось бежать за границу, в Англию, – и хотели ли они этого? Сохранились письма Александры Федоровны Анне Вырубовой, оставшейся в Петрограде.

      Я чувствую себя матерью всей России и страдаю за нее, также как и за своего ребенка,

12

Первоисточник: Winston Churchill. The World Crisis 1916–1918. Vol. 1. N.Y 1927. P. 227–228.