Курортный детектив. Тарас Бурмистров

видимо, кто-то из ближнего круга.

      – Но я тут почти никого не знаю! Я человек совершенно со стороны.

      – Ты же видел только что зал.

      – И что, я должен проверить всю эту толпу, каждого? – воскликнул пораженный Лунин. – Ты всерьез полагаешь, что это возможно?

      – Твоя задача проще. Убийца особо не скрывается. Правда, в той неразберихе, которая сейчас творится в городе, можно конечно устроить что угодно. Столько событий было… Никто им особо не занимался. Но сейчас это уже невозможно терпеть.

      – Почему?

      – Обстоятельства меняются, дорогой Мишель. Сейчас впереди выборы. Мы уже у власти, так что выиграем их без особого труда. Но сейчас надо показать народу картины мирного труда и гм… ну и благоденствие, какое у нас тут может быть благоденствие. Ну уж какое есть. Какой-то кровавый серийный маньяк, который орудует по ночам и убивает кого хочет – нет, это в эту картину никак не вписывается.

      – Но почему именно я? – спросил Лунин. – У тебя же должны быть эти, службы безопасности… Тайная полиция, или что там.

      – Ты еще «репрессивный аппарат» скажи. Ох, как тут все у нас… Никакого почтения к власти.

      – И все-таки – почему ты решил, что я гожусь на эту роль? Я никогда ничем таким не занимался.

      – Ну во-первых, как ты сам правильно только что сказал, ты человек тут посторонний. Было бы неразумным поручить это кому-то из тех, кто как нарочно, как раз этим по ночам и занимается. Или непосредственно с ним контактирует.

      – А во-вторых?

      – Во-вторых, убийца похоже большой шутник. На месте преступлений он оставляет записки, в которых мы ничего понять не можем. А вот ты, со своим философским умом… Ты же философ, правильно?

      – В известном смысле слова, – с иронией сказал Лунин. Это уже напоминало легкий фарс.

      Карамышев нагнулся и стал рыться в ящике стола. Через несколько томительных минут он извлек оттуда грязную бумагу с рваными краями и дал Лунину. Текст на ней гласил: «Лучи того кто движет мирозданье…» Фраза была оборвана.

      – Там еще на обороте есть, – сказал Карамышев.

      Лунин перевернул бумагу и увидел две строчки:

      Мерцая льется лунный свет

      В открытое окно.

      – И что все это значит? – спросил он в некотором смятении.

      – Вот об этом мы тебя и хотели спросить, – с кривой усмешкой ответил Эрнест.

      Лунин молчал, пытаясь осмыслить происходящее. Если это была игра, то цели ее опять же были неясны. Думать сейчас об этом было некогда, лучше это было делать в более спокойной обстановке.

      – На самом деле этим уже занимается один отдел, – сказал Карамышев. – Группа Ивана Чечетова, ты его знаешь. Вернее, занимался. Я распорядился, чтобы он сдал дела тебе. Завтра ты сможешь с ним встретиться, и он передаст тебе все свои наработки.

      – Я вспомнил! – вдруг воскликнул Лунин. – Первая цитата – это из Данте, о творце всего сущего. Какая-то религиозная секта?

      – Да-а… – протянул Карамышев. – Это явно не наш уровень. Чечетов о тебе