Город в конце времен. Грег Бир

зовут Джебрасси… я не ошиблась?

      – Мы не встречались, – гордо заявил он, собрав в кулак остатки сообразительности.

      – Говорят, ты любишь драться. Драки – бесполезная трата времени.

      От неожиданности он споткнулся о пустой кувшин.

      – Есть что-то более достойное? – спросил он, с трудом удержавшись на ногах.

      – У нас с тобой три точки соприкосновения. Первая: когда мы дремлем, то блуждаем.

      Вряд ли ей удался бы более чувствительный удар – если не сказать, более болезненная рана. О блуждании он говорил лишь Кхрену, закадычному другу. В его хмуром взгляде отразился гнев, затем подлинная тоска и неловкость; Джебрасси оглянулся на толпу, помаргивая и осоловело следя за тем, как люди покидают поля веселыми, говорливыми стайками, взбираясь на эстакады.

      – Я пьян, – пробормотал он. – Нам даже разговаривать не следует.

      Он шагнул было в сторону, намереваясь уйти, но девушка кренделем сунула свою руку ему под локоть и заставила остановиться.

      – Ты не дал мне закончить. Я хочу покинуть Кальпу. И ты тоже.

      Джебрасси уставился на нее с тем изумлением, которое выглядит особенно выразительно у человека нетрезвого.

      – Да откуда ты все знаешь?

      – Какая тебе разница?

      Он улыбнулся. Можно сказать, расплылся в лукавой усмешке. А что? Похоже, его ожидает-таки небольшое, пряное приключение… два беззаботных юных существа, улизнувших из-под опеки. Выражение сияния не изменилось, если не считать презрительной дрожи длинных ресниц.

      Обескураженный и удивленный, он решился спросить:

      – А что третье?

      – Если хочешь знать, – ответила она, посверкивая глазами в прощальном свете сумерек, – приходи к Диурнам за несколько минут до отбоя. Меня зовут Тиадба.

      С этими словами она повернулась и легко взбежала на эстакаду, оттуда на мост – да, такую не догнать… особенно если выпьешь.

      Глава 7

      Под дрожащим светом, в пульсирующих сумерках, Гентун внес очередные наблюдения в дневник – он хранил его в кошеле, вместе с небольшой зеленой книжицей, – и продолжил обход этажей первого островного блока.

      По-прежнему невидимый, он перемещался от ниши к нише, делая записи на чистотексте с помощью цветочного перста, чей кончик в свое время по его приказу окунули в мягкое серебро, испытывая смешанное чувство привязанности и скорби, когда доводилось наблюдать за рождением очередного поколения этого древнего племени.

      Мысли Гентуна непослушно разбегались. Еще до того как стать Хранителем, он изучал историю города – и, подобно прочим историографам Кальпы, это означало, что ему почти ничего не было известно о великом событии. Все, что он знал, но никогда не наблюдал воочию, началось с гладкой вуали предельного мрака, забрызганного триллионами звезд – началось с Яркости, к этому времени успевшей стать не столь убедительной, как воспоминание, хотя и чуть более реальной, нежели сон.

      За