Опасная близость. Айрис Джоансен

еще.

      Ева обняла его.

      – Хорошо. Увидимся за обедом.

      Он покачал головой.

      – Подумай как следует, Ева. Не спеши.

      Ева кивнула и поспешно вышла из кабинета. Разумеется, она подумает, и подумает очень хорошо. Как же иначе? Логан был ей очень дорог. Она… она почти любила его.

      «Но что такое любовь?» – спросила себя Ева. Что она вообще знает о любви между мужчиной и женщиной? Когда-то ей казалось, что она любит отца Бонни, но тогда ей было всего пятнадцать. Впоследствии Ева поняла, что ее чувство имело совсем иную природу. Это была не любовь, а просто примитивное животное желание, на него накладывался страх перед грубым и жестоким миром, от которого ее некому было защитить.

      Были у нее и другие встречи с мужчинами, но все они были мимолетными, ничего не значащими и быстро забывались, заслоненные работой. И только встреча с Логаном была чем-то совсем иным. В жизни Евы он сразу занял важное место, к тому же Логан был не из тех людей, которых можно легко забыть. Он умел разбудить в ней страсть, он окружал ее нежностью и заботой, и Еве не хотелось его терять.

      Может быть, это и есть любовь?

      Разбираться в этом Ева не имела никакого желания. Ни сейчас, ни после разговора с Джо. Сейчас ей необходимо было как-то отвлечься, и она поспешила в мастерскую, чтобы до обеда поработать над возрастной прогрессией Либби Крэндалл, похищенной родным отцом в возрасте восьми лет.

      Пройдя по коридору первого этажа, Ева приблизилась к высоким французским окнам, выходящим на террасу позади дома. Ее мастерская находилась чуть дальше – в нескольких десятках метров, и к ней надо было идти через сад – аккуратный и солнечный, как и все на этом острове. Так хотел Логан. Он вырвал ее из мрака и ужаса и окружил солнечным светом, белым песком, безоблачным небом и океаном. Он сделал это, чтобы ее боль поскорее утихла. Может быть, он прав? Пусть успокоится память, пусть затянутся кровоточащие раны и пусть кто-то другой помогает детям, которые затерялись где-то в другом, мрачном и враждебном мире.

      Нет, это невозможно, поняла Ева. Она не сможет забыть Бонни. Никогда. Ни Бонни, ни других детей, которые отныне навсегда вплетены в ткань ее жизни и ее снов. Эти мертвые дети стали важной частью ее существа. Быть может, лучшей частью.

      И Логан не мог этого не понимать. Во всяком случае, Еве не верилось, что он до сих пор не понял и не смирился.

      Она должна вернуться во тьму. Это ее путь, и она должна его пройти.

      Финикс, Аризона

      Темнота.

      Дон всегда любил ночь, и вовсе не потому, что в темноте чувствовал себя в большей безопасности, а потому, что в ночном мраке была своя недосказанность, своя тайна и вечный восторг неизвестности. Ночью все казалось иным, не таким, как днем. В темноте Дон видел предметы даже яснее, чем при свете. Кажется, Сент-Экзюпери писал: «Когда закончен деструктивный анализ дня, все действительно важное снова обретает целостность и становится разумным и правильным. Когда человек снова собирает из кусочков свое раздробленное «я», он снова начинает расти спокойно и прямо, как растут только