Тюрки и мир. Сокровенная история. Мурад Аджи

на укрепление власти его лидера – Греческой церкви. Это и было в подлинных планах Византии, которая выходила на роль политического и религиозного лидера Запада.

      Ради привлечения тюркского духовенства и задумывали акцию «Гостеприимство». Тем более оплачивалась она за счет римлян, их землями.

      Политика Византии той поры учитывала интересы кипчаков до мелочей. И те, простодушные, отвечали миролюбием, которое скорее объяснялось и другим: они тоже искали перемен. Перемен в себе! Поэтому охотно вступали в новую жизнь, позволяя себя приглашать и обманывать. Почему?

      Понять это можно из следующего заявления: «Я горячо желаю стереть само имя «римляне» и преобразовать Римскую империю в Готскую (Тюркскую)… Но давний опыт учит меня, что наше неуправляемое варварство несовместимо с законами, а без законов нет государства. Поэтому я стремлюсь к возрождению славы Рима, к ее умножению за счет мощи готов (тюрков). Пусть потомки свяжут с моим именем возрождение Рима, а не его разрушение». Эти слова прозвучали в 410 году из уст джентльмена Атаулфа. В них сказано, кажется, все, что отличало то время. Точнее не скажешь.

      Фраза записана историком Орозием в V веке со слов «набожного, степенного и серьезного» жителя города Нарбонны. Они встретились в Палестине, куда отправились для свидания со святым Иеронимом.

      Оказывается, о возрождении Рима думали «варвары».

      Атаулф был полностью прав. Иные тюркские обычаи выглядели там диковато и устарели настолько, что превращали людей в рабов ненужных традиций. Все-таки в Европе были другие условия жизни. Хан понимал, что обычаи не должны тяготить новое общество, не должны быть ему оковами… Как же точно скажет потом Наполеон: «Обычай осуждает нас на многие глупости, но самая большая глупость быть его рабом».

      Только в поместьях, как на воле, жизнь освобождала «варваров» от оков отживших традиций. Позволяла утверждать новые. И это тоже многое объясняет из происходившего тогда… Однако обновляли они все-таки не себя, а Запад, который превращался в их новую родину. Взаимного влияния, взаимных уступок и перемен требовало будущее – жизнь, в которую в IV веке окунулись разом и тюрки, и латиняне. То было сродни акту любви, в котором зачинали новую Европу, «не римскую», как прежде, а именно «европейскую». Конечно, речь не велась об отказе от предков, от их образа жизни, о начале «с чистого листа». Но жизнь – это корабль, экипаж которого в каждом новом порту ведет себя по законам того порта.

      И чем дольше длилось плавание кипчаков, тем дальше были алтайские берега… А с ними и прошлое…

      «Варварам», разрушившим Рим, посвящены тома исследований, в которых много деталей и подробностей и нет одного – объективности. Привычно заявляя о силе Запада, авторы забывали, что к концу IV века то был вовсе не Рим императора Августа. Западная империя не имела даже армии и представляла собой страну, на пашне которой зелеными побегами всходила новая – христианская! – культура, от нее ждали теперь урожай.

      Тюрки