Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1. Вера Камша

Пьетро, вы свободны.

      Перед кардиналом следовало преклонить колени, но колени болели, да и пришла она не к духовнику, а к другу Адриана.

      – Мы можем пройти в исповедальню. – Кардинал выглядел хуже некуда, одно слово – Дора. – А можем выпить шадди. Или моя принцесса желает чего-нибудь покрепче?

      – Покрепче, – не стала ломаться Матильда, – и побольше.

      Левий усмехнулся, отпер бюро, вытащил внушительный четырехгранный графин.

      – Настойка на зеленых орехах, – объявил он, – помогает при болезни сердца. Или печени, или еще чего-нибудь. Главное, помогает, но шадди я все равно сварю. Для себя – вы можете не пить.

      – Совсем не ложились? – Запах шадди, дыма и свечей, такой знакомый и спокойный. Прикроешь глаза – молодость, откроешь – старость.

      – Ложился, – заверил кардинал, разливая настойку в знакомые до одури серебряные стопки. – Генерал Карваль закончил свои… благие дела еще вчера, в городе спокойно, Эпинэ придет в себя завтра или послезавтра. И почему мне было не лечь?

      – Выспавшиеся люди выглядят иначе, – уперлась Матильда, принимая стопку.

      – Лежать не значит спать. – Левий пошевелил лопаткой темный песок. – Когда и думать, если не ночью?

      Адриан тоже ночи напролет думал и пил шадди. И жаровня у него была такой же, со спящими львами.

      – Юнний шадди не пьет. – Кардинал то ли проследил взгляд гостьи, то ли просто догадался. – И не шадди тоже. Преосвященный Оноре отдал мне жаровню Адриана и кое-что из его вещей. Из его личных вещей, их было немного. Так что вас беспокоит?

      Матильда допила настойку и поставила стопку на стол черного дерева. Напиток был крепким, почти тюрегвизе, только вместо перечного огня – вяжущая горечь.

      – Я ничего не могу сделать, – призналась принцесса то ли себе, то ли Левию, то ли умершему Адриану, – ничего…

      – Церковь дарит утешение многим, но не нам с вами, – мягко произнес кардинал. – То, что произошло, уже произошло. Вы можете что-то изменить? Я – нет! Значит, надо жить дальше. Вам сейчас плохо, но разве это первый раз?

      – Не первый. – Матильда потянулась за графином, но Левий ее опередил. Булькнула, полилась в серебряное наследство коричневая с прозеленью струя. Вот бы напиться до потери если не сознания, то памяти.

      – Что вас напугало? – Его Высокопреосвященство вытащил свою посудину из жаровни и, сощурившись, переливал шадди в чашки. – Армии на границах? Дора? Айнсмеллер?

      – Этот мерзавец получил свое! – Зачем она кричит? Все уже случилось, как сказал Левий. Кровавые лоскутья засыпали песком и вместе с ним вывезли. Можно было не смотреть, но она смотрела.

      – Айнсмеллер заслуживал казни, – кардинал задумчиво смотрел в пустую жаровню, – но он был не казнен, а убит. В святом монастыре, но это не приблизит к Рассвету ни убийц, ни убитого, ни свидетелей. Вы будете шадди?

      Матильда кивнула и выпила настойки. В юности она видела, как убивали конокрадов, а однажды около Сакаци схватили вдову, свалившую в одну могилу убитого с убийцей. На закате ведьму сожгли в собственном доме,