Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг (сборник). Пелам Вудхаус

еще раз произнес баронет, смакуя это имя, словно очень хороший портвейн. Леди Босток удивилась:

      – Ты пойми, дорогой… Он… как бы это сказать… совершенно не…

      – Уильям.

      – Да он откажется!

      – Уильям.

      – Он такой застенчивый.

      – Уильям. Не спорь со мной, Эмили. Не моргай, не сопи. Судить этих деток будет Уильям. Может быть, пожалеет, что проехал станцию и надрался у Икенхема.

      Леди Босток вздохнула – рефлекс покорности возник давно, еще у алтаря:

      – Хорошо, дорогой.

      – Передай ему, когда увидишь. А сейчас ты идешь к викарию? Я тебя подвезу. Пошли.

      Супруги вышли в сад – он впереди, она сзади. Мартышка, вытерев лоб носовым платком в тон носкам и галстуку, последовал за ними. Ему хотелось вздохнуть. Это бывало у туземных вождей после беседы с губернатором о недоплаченных налогах.

      Чистый хемпширский бриз творит чудеса. Мартышка пошел обратно в дом. Как и многим до него, ему захотелось снова взглянуть на экспонаты, словно бы проверяя, настолько ли они мерзки. Когда он уже входил в стеклянную дверь, румяный полисмен, неспешно проезжавший мимо на велосипеде, воскликнул: «Эй!» – и, сверкнув глазами, воинственно выпятил подбородок.

      Звали его Гарольд Поттер, разрумянился он от жары, а задумался поначалу, ибо мечтал об Элзи Бин, здешней горничной, своей невесте.

      К ней он, собственно, и ехал, размышляя о любви, пока не увидел непорядок. Ромео мигом превратился в бессонного стража, воплощавшего в этом селении всю силу закона. Велосипед обрел неожиданную прыть.

      Вот почему Мартышка, убедившийся, что экспонаты именно так мерзки, как ему и показалось, услышал за спиной взволнованное дыхание. Он обернулся и увидел огромного полисмена с рыжими усами.

      – Ой! – воскликнул он.

      – Эй! – воскликнул Поттер, словно эхо в швейцарских Альпах.

      3

      Мы не станем вас убеждать, что положение было легким. Оно восхитило бы лорда Икенхема, который не любил монотонного течения жизни, но племянник его задрожал с головы до ног.

      В отличие от собратьев по клубу, легко подкупавших стражей порядка, а во время регаты воровавших у них каски, Мартышка боялся полисменов. Потому он и вспоминал с такой скорбью собачьи бега, где страж, удивительно похожий на нынешнего, держал его за шкирку и рекомендовал не рыпаться.

      Сейчас он слабо улыбнулся и произнес:

      – Здравствуйте…

      – Здрассь, – холодно ответил Поттер. – Что тут такое?

      – Где?

      – Тут. Что вы делаете в чужом доме?

      – Меня пригласили.

      – Хо!

      Мартышке показалось, что положение, и так нелегкое, становится все труднее. Поэтому он обрадовался, когда их рандеву нарушила коренастая, решительная девица с голубыми глазами и вздернутым носом, судя по одежде – горничная. Она с интересом посмотрела на эту жанровую сцену.

      – Гарольд, – сказала девица, – откуда ты взялся? А это еще кто?

      – Неизвестный субъект, – отвечал ей Поттер. –