Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы. Отсутствует

в глаза:

      – У тебя вскорости сын родится.

      Княгиня воскликнула:

      – Это радость большая!.. Что же тебя печалит? – полюбопытствовала она.

      – Крепок умом твой сын будет, да нрава крутого, – отвечал юродивый со вздохом. И добавил, перекрестив возок: – Как природа проявит себя при рождении его, так он и царствовать будет.

      Спустя год, 25 августа 1530 года, молодая княгиня разрешилась от бремени. Сына великого князя московского Василия нарекли Иоанном. Гром оглушающий и молнии ослепляющие сопровождали его появление на свет, в тот день над Москвой разразилась невиданная дотоле гроза. Так пришел на Русь Иоанн Васильевич, будущий царь, которого прозовут Грозным.

      В пору отрочества царя Иоанна и гибельных боярских смут жизнь блаженного Василия служила явственным укором для развратного люда и утешала тех, кто страдал без вины от своеволия необузданных страстей. Тяжко было праведнику наблюдать людские грехи. Он плакал за людей, потому что любил их, и слезы его вели многих его современников к покаянию.

      К тому времени, как возмужал Иван Васильевич и взошел на царский трон, относится и признание святости Василия Блаженного, который подвигами великими и пламенной молитвой очистил свою душу и тем удостоился дара предвидеть будущее. Митрополит Макарий, святитель Московский, самолично рассказал самодержцу про святого человека, и оба они с радостью прославили Бога за то, что Он во время жизни их воздвиг такого подвижника.

      «Степенная книга» рассказывает, что летом 1547 года Василий Блаженный молился на Остроге в Вознесенском монастыре, перед срубленной из дерева церковью Воздвижения. Молясь же, рыдал он, лия слезы горькие. Проходящий мимо люд посмеивался: мол, причины нет никакой, а глупый плачет. Юродивый же с печалью великой говорил: «Смеётесь напрасно, сегодня глупый за весь город плачет, завтра весь город рыдать будет».

      На следующий день, 23 июня, Воздвиженская церковь загорелась, «буря велика» усиливала огонь, и он стал стремительно распространяться по Москве. Город превратился в пылающий костер, над которым клубились тучи густого дыма. Деревянные постройки исчезали, каменные здания разрушались, железо становилось рдяным, а медь текла, как в горниле.

      Молодой самодержец Иван Васильевич, пять месяцев всего как сидевший на престоле, в ужасной спешке оставил охваченный огнем город и укрылся в селе Воробьево. Оттуда, с гор Воробьевых, он и наблюдал, как Москва выгорает: огонь уничтожил треть всех построек города, что до погибших, Карамзин говорит, что было найдено 1 700 обгорелых тел.

      Спустя три дня, 26 июня, лишившийся в одночасье и имущества, и крова московский люд, который подбивали бояре, ворвался в Кремль и стал требовать выдачи литовской родни царя, «литвинов» Глинских. По Москве стали распространяться слухи, что город спален был посредством колдовства, и молва обвинила в том «волхвования» бабки Ивана IV, княгини Анны. Она будто бы разрывала могилы и вырезала у покойников сердца, потом сушила их и, истолчив в порошок, добавляла в воду. Этой огненной, колдовской водой она, превратившись