Ставок больше нет. Артур Каджар

Ехавший навстречу красный «пежо», пытаясь избежать лобового столкновения, резко свернул на обочину и упал с высокой насыпи в овраг, перевернувшись несколько раз. Поскальзываясь на задубелой земле, Габриэль скатился вниз и безуспешно пытался открыть водительскую дверь, чтобы добраться до девушки, мертво навалившейся головой на руль. На заднем сиденье автомобиля Габриэль разглядел маленькую девочку лет трех. Выломав камнем стекло покореженной задней двери, ему удалось отстегнуть ремень безопасности и вытащить девочку. Светлые волосики у виска были в крови, но она дышала. Потом он наконец вызвал службу спасения и полицию, и так и сидел на снегу с девочкой на руках, пока они не подъехали. Сержанту полиции Габриэль сказал, что проезжал мимо и увидел уже перевернувшуюся машину.

      С того дня чувство вины выжигало его изнутри, он не мог толком ни есть, ни спать, и помочь ему по большому счету было некому. Об этом он мог говорить только с единственным человеком на свете, которого считал другом, – Филом, но от этого легче не становилось, к тому же был вероятен сценарий, когда на серьезную операцию могли понадобиться деньги. Шестьдесят тысяч евро. Двадцать у Габриэля было на карточке и, так как близился конец года, он со дня на день ждал выплаты большого годового бонуса от казино, в котором работал.

      Сейчас, в канун Нового года, Габриэль сидел в комнате видеонаблюдения, где стояла полная тишина, если не считать тихое мерное шипение кондиционеров за стеклянной перегородкой серверной и, надев наушники, смотрел в свой монитор.

      – Ставок больше нет! – Толстый розовощекий крупье сделал стандартный жест «чистые руки», затем оперся этими чистыми руками на полированную светло-коричневую кромку стола рулетки. Его взгляд на мгновение задержался на игроке, грузном мужчине с белым мучнистым лицом, виднеющимся из-под полей техасской шляпы, затем скосил глаза на колесо. Желтый шарик со звоном делал последние круги перед тем, как упасть в одну из ячеек. У Габриэля возникло нехорошее предчувствие, и у него, и так измотанного за последнюю неделю переживаниями, окончательно упало настроение. Он привык доверять своей интуиции, сильной от рождения и особенно обострившейся из-за специфики работы.

      Он оторвал взгляд от экрана. Глаза сильно защипало, он вытянул ящик письменного стола и на ощупь достал пузырек с каплями, с которыми теперь не расставался. Он с досадой признался себе, что за прошедший год недуг, так называемый «синдром сухого глаза» сильно прогрессировал, капли не всегда помогали от жжения в глазах, а зрение, и без того неважное, стало совсем никудышным. Шансом на спасение все еще оставалась операция, но врачи были единодушны в том, что вначале нужно вылечить этот синдром. Что означало бросить работу, из-за которой, собственно говоря, этот синдром и развился, за многие годы. Линзы носить при такой болезни невозможно, так что Габриэль мог видеть все, что дальше собственной руки, только через очки с огромными диоптриями. На всякий случай спасительные капли и запасные очки хранились и дома, и в машине.