Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь. Вера Камша

тихо сказал женский голос за спиной, – уходи к своим цветам… Алое к алому… Жизнь к жизни…

      Эпинэ обернулся. Сестра теребила светлую косу возле вазы с лилиями. Тень чужой любви? Печаль уцелевшей в полдень тени? Не считай свою боль несчастьем, предоставь ненастье ненастью, раздели печали немногих, уходя по иной дороге…

      – Катари!

      – Уходи. – Свет зеленых глаз, мерцанье жемчуга, шум листвы, странный, что-то напоминающий шорох. Ветер в тростниках? Здесь?

      – Здесь ничего нет и не будет, но мы будем там, я и ты… Долго, очень долго. Уходи…

      Женщина, подобрав платье, пошла, точно поплыла к себе нарисованной. Сверкнули алмазные росы, где-то зажурчал ручей.

      – Катари, твой сын жив! Его назвали Октавием…

      Улыбка. Бред. Сон наяву. Голубизна и зелень, сонные лилии и плачущие маки, блеск драгоценных камней, свет живой росы. Ты вдыхаешь печаль понсоньи, ты не видишь, не ждешь, не помнишь, под ногами хрустнули стебли дальним эхом песни последней. Ждет луна и устали звезды, поздно звать и не верить поздно, лунной тиной брезгует море, жизнь со смертью уже не спорят. Рассыпается прахом время, серой пылью летят мгновенья… Жгучей, мертвой, последней пылью… Пыль… Она скрипит на зубах, забивает глаза и горло, но если больше нечем, придется дышать ею!

      – Странно, откуда здесь лилии? – Там, где стояла Катари, по-кошачьи щурится другая женщина. Темноволосая и не слишком молодая. – Последний раз я видела такие в Рафиано.

      – Они растут в Старом парке. – Робер протер глаза, будто их в самом деле запорошило. – Я сам видел… Эти сапфиры… Если они настоящие, мы нашли что искали, но как их взять у Катари?

      – У Катари? – Арлетта сощурилась еще сильнее. – Раньше я сходства не замечала, но ты, пожалуй, прав…

      – Вы ее видели? Я про икону!

      – Конечно. Домовая церковь Алва традиционно посвящена Октавии, как и домовая церковь Олларов. Франциск не великий, не зная, как еще выразить любовь к супруге, поменял прапрабабкино лицо на Алисино, а розу в ее руке украсил рубинами. Соберано Алваро ответил с присущим ему изяществом. Похоже, эти сапфиры ускорили развязку.

      – Так это сделал не Рокэ?!

      – Разумеется, нет. Соберано привыкли платить за Талиг. Гарнизоном, хоть бы и столичным, больше, гарнизоном меньше…

      – Хорошо, – с трудом произнес Робер, – мы возьмем камни.

      – Погоди. – Теперь графиня смотрела вниз. – Откуда здесь плащ?

      Плащ? В самом деле… Старый, вернее старинный, плащ лежит на ступенях мертвой птицей.

      – Дик говорил, на нем лежал меч Раканов…

      – Закатные твари! – с чувством произнесла графиня. – Какая же я тупица!

      3

      Бедный Ро ничего не понял, но тут бы и Бертрам не сразу сообразил, а вот она могла бы!..

      – Ро, меч все это время был в доме.

      – Конечно, ведь церковь не открывали…

      – Ее могли открывать каждый день, меч был в тайнике. Альдо думал, что, собрав реликвии,