Дом на окраине. Князькова Нина

молодой парень вряд ли умеет управляться с детьми. Но что-то в его просьбе задело меня. Ни один представитель мужского пола еще не просил у меня Дарьку, чтобы подержать. Даже Корсаров просто забрал ее из моих рук. А Венька попросил.

      – Ладно. – Протянула ему дочь.

      Вениамин заботливо взял ребенка и правильно расположил на руках. Дарька вопросительно угукнула и тут же с громким звуком наполнила подгузник. Я фыркнула, Венька скривился, но тут же улыбнулся, отдавая дочь обратно.

      – Счастливая. – Только и сказал он.

      Я еще раз фыркнула, не восприняв его слова всерьез. Он всегда что-то такое говорил. Лет в восемь мне сказал, что у меня муж будет хороший. И где? Нет никого. От плохого ушла, а хорошего и в глаза не видела.

      Кулаев еще немного постоял в комнате, затем кивнул, прощаясь, и ушел. Я, убедившись, что в доме никого нет, вымыла дочери попу, переодела в чистое и дала грудь. Дарька, вцепившись в еду двумя руками принялась громко причмокивать, а наевшись, закрыла осоловелые глаза и засопела. Я подержала ее вертикально, чтобы воздух вышел, и положила обратно в конверт. У него есть небольшие борта, так что дочь не должна выпасть.

      Я немного посидела рядом с дочерью, и поняла, что если сейчас не займусь чем-нибудь, то попросту усну. Даринке хорошо, она может днем выспаться, а потом всю ночь куролесить.

      Заглянула на кухню. Ага. Дров нет. Нужно принести. Вон, специальный лоток под них сделан. Быстро оделась и вышла на улицу. И тут же чуть не забежала обратно. А все потому что, на дорожке у крыльца сидела большая лохматая овчарка и выжидательно на меня смотрела. Геннадий говорил о собаке, но я думала, что она на цепи сидит, а не возле крыльца.

      – Эмм, привет. – Я вообще не боюсь собак, но лично эта выглядела уж больно… серьезной. – Ты Пулька? – Спросила и тут же почувствовала себя дурой. Ну, кто с собакой, как с человеком разговаривает? Почувствовала себя еще большей дурой, когда Пулька кивнула. – Ты дашь мне пройти? – Осторожно вытянула руку перед собой, чтобы показать, что у меня ничего нет.

      Пулька громко фыркнула и отошла от крыльца на метр. Села и снова на меня уставилась. Ага, мне дают место для маневра. Я нахмурилась, заметив, что собака хромает и поджимает под себя переднюю лапу. Я сошла с крыльца и принялась к ней подкрадываться.

      – Ты мне дашь лапу? – Спросила, как можно спокойнее.

      Собака оценивающе окинула меня взглядом и, нехотя, дала больную лапу. Я принялась ощупывать конечность, чтобы понять причину хромоты животного. Лапа была целая без переломов, все мышцы работали исправно, надавливание на них ничего не дало. Осталось самое сложное и болезненное. Опасливо покосилась на Пульку и надавила на подушечку лапы пальцем. Собака заскулила и попыталась отнять лапу. Я лапу не отдала, лишь более пристально начала осматривать ее. А вот и уплотнение. Еще раз надавила и снова реакция собаки на боль. В подушечке лапы было воспаление, а затем образовалась внутренняя шишка в виде шипа. Лечить придется долго, так как процесс был сильно запущен. Вздохнула, поднимаясь. В понедельник, когда пойду в больницу вместе с Дарькой, чтобы встать на учет у педиатра, нужно будет зайти в аптеку и купить лекарств