Дом на окраине. Князькова Нина

Поднялась.

      – Геннадий, у нас разные представления о счастье. Не нужно навеливать его другим насильно. – И развернувшись, вышла из комнаты, понимая, что мы в очередной раз друг друга не поймем. И далось ему это счастье?

      Деньги я нашла на кухонном столе через пару часов, когда пошла мыть Дарьке попу. Вздохнув, поняла, что просто не будет. Совсем не будет. Может быть, действительно уйти куда-нибудь?

      До вечера мы делали вид, что не замечаем друг друга. Я сносила дочь в баню, где вымыла ее. Дарине понравилось. Тепло, влажно, мама рядом, вкусно пахнет травами. Она радостно угукала, когда я поливала ее теплыми отварами. А после бани, дома, очень быстро уснула. Я решила быстренько сбегать и ополоснуться сама.

      В бане я провела от силы минут двадцать, но когда пришла, то обнаружила Геннадия, который кругами ходил по кухне, держа на руках мою дочь.

      – Она заплакала. – Извиняюще сказал он, отдавая мне ребенка.

      Я кивнула, забрала дочь и направилась в комнату. Корсаров вошел следом. Мне тут же стало неудобно, так как под обычным ситцевым халатом у меня ничего не было. Прикрылась ребенком и вопросительно на него посмотрела. Мужчина обвел комнату изучающим взглядом.

      – Вы не разобрали пакеты. – Он укоризненно покачал головой.

      – Это не наше. – Отозвалась я. – Они тут уже лежали.

      Он закусил губу и задумчиво постоял с минуту.

      – Ладно. – Он решительно направился к пакетам.

      К моему удивлению он принялся тут же их разбирать, а не забрал к себе, как я надеялась. Более того, все вещи, что вынимал, он раскладывал в шкаф или стоящий здесь новенький комод с пеленальным столиком.

      – Что вы делаете? – Испугалась я.

      – Разбираю пакеты. – Пожал он плечом. – Эти вещи приобретены для вас, и они останутся в этой комнате.

      – Нет! – Я замотала головой.

      – Кира, не дурите. Вещи нужны и вам и малышке. – Он вытряхнул из очередного пакета какой-то длинный пуховик. Он совсем сдурел? – Поэтому я их сейчас разложу, так как вижу, что у вас на это просто нет времени.

      – Геннадий!

      – Кира!

      – Геннадий, вы….

      – Кира, успокойтесь. – Он встал и подошел ко мне. – Я ничего плохого не делаю.

      – Делаете. – Запальчиво принялась объяснять я. – Вы заставляете меня быть вам обязанной.

      – Вы мне ничего не должны. – Он смотрел и говорил абсолютно серьезно.

      – Нет!

      – Да.

      – Нет. – Я резко замотала головой, отчего чуть покачнулась.

      Корсаров тут же придержал меня за плечи.

      – Кира, успокойся. – Он посадил меня на кровать и потянулся за притихшей Дарькой.

      – Как я могу успокоиться, если ты ведешь себя, как упрямый шилохвость? – Возмутилась, выпуская из рук дочь, потому что конечности отчего-то вновь ослабели. А я-то думала, что болезнь прошла.

      – Упрямый кто? – Он одной рукой надавил мне на плечо и заставил лечь.

      – Шилохвость. Утка такая. У нас на пруду водится. – Пояснила я, прикрывая глаза.

      – То есть, ты назвала меня уткой? –