Узурпатор ниоткуда. Дмитрий Дубинин

парящий гриф. Ты возьмешь добычу, но она будет очень тяжелой. Твое место в поле, а не в лесу. Берегись гиены. Будь осторожен.

      Дэйв даже усмехнулся. Действительно – любому летчику коммерческой авиации подошло бы такое пророчество.

      Остался Майк. Змея никак не хотела смотреть на него, дергалась в руке колдуна, дрожала, извивалась… Прошла минута, другая… Никому из нас так долго не приходилось ждать. Наконец Мгетунду со стоном швырнул скелет… И замолчал.

      Но и без того было видно, что ожерелье легло так аккуратно, что не задело ни одного камня, ни одного пятна куриной крови.

      – Мамба не скажет тебе ничего, – подытожил колдун. – Она не видит тебя. Ты – никто. Уходи.

* * *

      Кому как, но мне после обряда вуду доктор прописывал принимать спиртное. Видимо, ребятам из Вильнюса было прописано то же самое, да и днепропетровские доктора не слишком отличаются от своих коллег из других стран.

      В темноте мы вернулись в центр Банги и начали рейд по местным забегаловкам.

      Черные братья, едва завидев наше появление в ресторане «Жюстин», как-то сразу насторожились. Саша объяснил, что дело вовсе не в расизме, а просто летчиков из бывшего Союза здесь узнают сразу, и ждут от них всяких идиотских выходок по пьяному делу.

      Здесь все было весьма дешево, начиная от виски и заканчивая проститутками. Правда, последнее блюдо меня не соблазнило ни в коей мере. Я не спрашивал у Саши, что такое «малина», но воображение подсказало.

      Зато, что касается съестного – все было очень вкусно и, похоже, франкоговорящие повара сами хорошо представляли то, что готовили. Французская кухня – не самая ужасная на свете, даже в африканском исполнении. Но черные официантки были не слишком любезны – мне они чем-то напомнили наших буфетчиц. Побалагурив с одной из них, Дэйв рассказал нам о ресторанном сервисе в Замбии. По его словам, один тамошний израильтянин невразумительного происхождения из числа аэродромной обслуги пригласил его прежний экипаж в один из популярных кабаков Лусаки.

      – Мы пришли, – говорил командир, – там давка, приличные места все заняты, только один столик – между окнами с кондиционерами и фонтаном пустует, на нем табличка – «зарезервирован». Израильтянин плюхается за него, приглашает остальных, но тут подлетает официантка и вежливо просит освободить места. Как этот парень начал орать! В других местах жарко, публика противная, кабак – дрянь, и вообще он сейчас сообщит об этом безобразии на радио и ТВ. И что бы вы думали? Девушка улыбается, рассыпается в извинениях, и позволяет нам расслабляться всю ночь, причем компания обслуживалась в первую очередь и даже без обсчета. На следующий день – картина точно та же. Пришли, плюхнулись, невзирая на табличку, выслушали вопли израильтянина, извинения официантки, затем получили сервис. Приходим на третий день – кабак не узнать. Сколько столиков они могли втиснуть между фонтаном и окном, столько и втиснули – выбирай не хочу. Мы сели, ждем. Ждали, наверное, полчаса. Этот парень начал орать, никто его не слышит. Пришла толстая вонючая негритоска, толстокожая