Под чужим именем. Дмитрий Дубинин

назад от него ушла вторая жена. Снабжать завод было все труднее – проклятая конверсия давала о себе знать… В общем, я согласился. И видит Бог – зря.

* * *

      Дома на мою голову обрушился штормовой ветер.

      – Меня уже достали твои командировки, – высказывала Танька. – Не знаю, чем ты там занимаешься, но я тут сижу целыми днями одна как дура, и места себе не нахожу.

      Крыть нечем. Никаких троюродных штурманов у Таньки давно уже не было, был только я и при этом давно.

      – И записи твои крутить-вертеть… Когда я этим должна заниматься, по-твоему?

      Отвечать мне не хотелось. Я уселся в кресло, закурил, чего делать в комнате не допускалось, и прикрыл глаза.

      Танька разошлась не на шутку. Слушать ее было не очень приятно. я сидел и размышлял, как бы это прекратить.

      Оставалось, похоже, одно средство – ни разу мной не применявшееся по причине крайней его радикальности, но, хотелось думать, безотказное.

      – Танюха, – сказал я, выждав паузу в ее монологе, – выходи за меня замуж.

      Эффект, надо признать, превзошел все ожидания. Словесная буря прекратилась в ту же секунду.

      – Что? Что ты сказал?

      – Выходи, говорю, за меня замуж. Распишемся и все такое прочее. Хватит дурака валять…

      Не успел я придумать конец фразы, а Танька сидела уже на моих коленях и нежно меня обнимала.

      – Ты это серьезно? – спросила она, глядя на меня своими большими глазами, в которых, казалось, не может быть места гневу и сварливости.

      – Конечно, серьезно, – ответил я, надеясь, что поступаю правильно. А что, живем-то вместе уже не первый год, сколько соли вместе съели… Да и как женщина она куда лучше Вальки, первой моей супруги, этой прокурорской папенькиной дочки… – Вот вернусь из командировки и тогда…

      Короче говоря, этой ночью Танька спала без всяких рубашек и даже не храпела.

* * *

      Но то было той ночью, дома. А сегодня пришлось ночевать черт знает где… Я вышел в коридор, сделал несколько шагов, придерживаясь за стенки, и почувствовал, что ступаю по чему-то липкому.

      Я взглянул под ноги. Нечто черно-красное. Кровь? Краска?

      Можно было еще долго гадать, куда я вляпался, но одно обстоятельство в момент прекратило все сомнения.

      В полутора шагах от меня лежала женщина. Голая. И совсем мертвая. Тут сомнений тоже быть не могло – если вам вспорют живот, вы вряд ли надолго задержитесь на этом свете.

      Я попятился. Споткнулся, упал. Потом вскочил и побежал, чувствуя дурноту и ужас. Снова упал. В голове мелькнуло – может, я допился до белой горячки? А ну как она сейчас встанет и погонится за мной?

      Дурацкая мысль. Никто за мной не бежал, не гнался. Все оказалось куда хуже и страшнее.

      2. Среди мертвых

      Ченгир не понравился мне с первого же взгляда. Достаточно было сойти с самолета, чтобы убедиться, что здесь происходит нечто весьма странное и к тому же не очень приятное. Аэропорт бурлил. Он шумел как растревоженный улей; в здании аэровокзала слышалась громкая разноязыкая речь, то и дело раздавались пронзительные вопли детей и женский плач. У всех мужчин, независимо от