Фабрика ужаса. Страшные рассказы. Игорь Шестков

Вкуснятина. Но тогда косулю эту Холькер сам в лесу пристрелил, бедняжку, свежевал… а затем сам и приготовил, в красном уксусе три дня отмачивал, обжарил и пять часов в духовке запекал… все, как полагается… мастер… паучий король. Вся квартира в аквариумах с пауками. А жены нет. Убежала от пауков.

      Решил поехать в Шарлоттенбург. Если что не так… вильну хвостиком и слиняю.

      Поехал.

      Уже в с-бане начались знамения. Недобрые.

      Собачка на меня вдруг залаяла. Не злая. Шпиц. Просто зашлась в лае. Хотела укусить, но ее хозяйка оттащила. Чем я ее разозлил? Сидел себе мирно за два ряда от нее. Вот же скверная псина! Что-то она почувствовала. Излучение какое что ли? Неужели просто от мыслей голова начинает что-то такое излучать? Я ведь тогда об этом самом «особенном хобби» моих приглашателей подумал. И об этом гаденьком «хи-хи». Занесла меня фантазия далеко-далеко…

      Что же это, даже подумать о таком нельзя? Начнешь излучать какой-нибудь ультрафиолет и псы на тебя накинутся как на зомби… а потом и люди.

      А когда выходил из с-бана на остановке Шарлоттенбург ко мне нищий привязался. Молодой такой паренек. Худой как скелет, шея синяя, лицо как у птицы…

      Глазенками сверкает, пальцами цепляется за мою куртку, хрипит что-то. Я достал монетку – два евро, с портретом Данте, подал ему. Он монетку схватил… я заметил, что он ужасно на Данте этого похож, только грязен.

      Я от него убежал. Мало ли что. Нищий догонять меня не стал, но прокричал несколько раз истошным голосом: «Не ходи туда!»

      И пальцем своим костлявым показал как раз туда, куда мне идти надо было. А потом подбежал к другому прохожему и вцепился в него…

      А когда я у входа звонил, чтобы дверь открыли, увидел над фасадом лепное украшение, вроде горгульи… голову оленя с рогами и с высунутым языком…

      И сразу же догадался, что сейчас произойдет. Так и вышло – голова ожила, язык ее покраснел, глаза заморгали, а рога немного выросли. Гипсовый олень противно улыбнулся и кивнул. Так кивают старому знакомому. Или долгожданному гостю.

      Опять занесло меня в фильм категории Б. Судьба.

      Ну что же, посмотрим, что на этот раз придумали сценаристы. Развязать все узелки в конце будет трудно. А разрубить их топором у них не хватит мужества. Придется перекладывать с больной головы на здоровую… или наоборот. Вручать топор персонажу.

      Я поднялся на лифте на третий этаж и позвонил в дверь рядом с искусственной пальмой и треснувшим зеркалом в богатых бронзовых рамах.

      …

      Мне открыла седая женщина лет шестидесяти в простом открытом платье, не прикрывающем колен. Лицо ее показалось мне грубоватым. Прекрасно, впрочем, сохранилась дамочка. Зубы отбелены. Кожа ухожена. Сексапильная вполне.

      Где-то в глубине коридора замаячил ее муж, неловко изображая своим приталенным торсом и узкими плечами смущение и гостеприимство…

      Эд был лысоват. Горбонос. Худ. Под темной жилеткой – белая неглаженая рубашка. Брюки были, пожалуй, слишком широки для его худых бедер. Остроносые темные ботинки.

      Эд