Краденое счастье 2. Заключительная. Ульяна Соболева

усок дерьма в забитом унитазе. Вы не должны ничего от меня скрывать. Либо ищите себе другого адвоката.

      Мануэль Васко самый крутой правозащитник в Мадриде, если не во всей Испании. Хитрый, пронырливый, циничный сукин сын, чьи услуги стоят, как один шикарный пентхауз или Ламборджини. Мрачный тип с очень странной внешностью. С маленькой головой, длинной тонкой шеей и отвисающим, как пустой мешок из кожи, вторым подбородком. Говорят, что Васко когда-то весил под двести кило, и поэтому теперь так выглядит. Проблемы с сердцем не позволяют ему делать много пластических операций. За глаза Васко называли Индюком. Из-за невероятного сходства с этой птицей. Сам Васко считал это сравнение оскорбительным.

      Но он и только он мог вытащить Арманда из того болота, в котором тот сейчас оказался, пока неизвестно по чьей вине.

      – Что именно вы хотите знать?

      – В вашей крови был обнаружен алкоголь. На момент получения травмы вы были в алкогольном опьянении. Понятное дело, что потом заключение экспертизы куда-то пропало, и вы, конечно же, не имеете к этому никакого отношения, но этот факт всплывет на суде. Я хочу знать правду – вы были пьяны, когда вышли на поле?

      Альварес отвернулся от адвоката и потер подбородок, пятидневная щетина неприятно колола пальцы, а во рту оставался привкус вчерашнего виски.

      – Да. Я выпил. Но не так много, как эти ублюдки написали в заключении.

      – Кто-то может подтвердить, что вы были пьяны? Какие-то конфликты, разговоры о запахе и так далее?

      – Да, бл*дь, могут. Я повздорил с Хуаном, с этим сучьим потрохом, который возомнил себя звездой, а потом поставил мне подножку на поле!

      – Вы подрались?

      – Я подбил ему глаз.

      – И вас разнимали другие члены команды. Они знали, что вы были пьяны?

      – Я не был пьян! Я выпил один единственный бокал виски.

      – В семь утра?

      – Да хоть в пять утра!

      – Вы помните условия вашего контракта?

      – Нет. Их помнит тот, кто заключал его вместо меня. Поговорите с Рамиресом.

      – Поговорю. Что еще может вас опорочить перед судом? Постыдные связи, увлечения, извращения.

      – Нет.

      Хмуро ответил Арманд и посмотрел на адвоката, чье лицо напоминало ему акулью морду. А у самого перед глазами очередная девочка в костюме горничной покорно сосет его член, стоя на коленях и сжимая в руках его портмоне.

      – Уверены?

      Сука пронырливая, все ему надо знать. Вытаскивает, как клещами, и эти твари, которые забыли сколько денег он им принес, решили вдруг от него избавиться. Нашли ему замену. Хуана, Хуанито, мать их. Прикормыша хозяина сборной.

      – Вы ходите к проституткам.

      Не вопрос, а утверждение.

      – Да. А это теперь считается извращением?

      – Не считается, но вы женаты и у вас маленький сын. Минус одно очко перед судьей. Вы заведомо в проигрыше. Ваше дело – это утопия, это полнейшее, вонючее дерьмо.

      – И?

      Альварес посмотрел на адвоката исподлобья. Кажется, он набивает себе цену. Ужасно хотелось послать его на хер. Но сдерживало одно – если Васко откажется его защищать, никто другой не сможет этого сделать вообще.

      Детский плач оторвал от мыслей. Арманд старался его игнорировать, но у него не получалось, и он начал нервничать, когда ребенок зашелся криком, Альварес вскочил с кресла и бросился из кабинета вверх по ступеням в игровую.

      – Каролина! Ты где? Ты что его не слышишь? Я же предупреждал, что вечером буду занят!

      Игровая оказалась закрытой снаружи, и в замочной скважине торчал ключ. Распахнул дверь и увидел малыша совсем одного в темной комнате, он сидел на ковре в окружении игрушек и кричал от страха. Наверное, его заперли, когда еще было светло.

      – Твою ж… Каролина! – подхватил ребенка на руки. – Тшшш, тихо, папа пришел.

      – Там…там, – малыш заходился от плача, – там…чу…до…ви…ви…ще.

      – Где? Нееет, там никого нет. Давай включим свет и посмотрим.

      Подошел с мальчиком к стене, щелкнул выключателем.

      – Где?

      – Там! – ребенок протянул ручку и показал на шкаф.

      Альварес распахнул шкаф, подвигал коробки с игрушками.

      – Вот, видишь? Никого нет. Где твоя мама?

      Пожал плечами и отвел синие глаза в сторону.

      – Ушла?

      Малыш кивнул.

      – Давно?

      Он снова кивнул.

      Сучка. Сколько раз предупреждал так не поступать, но она постоянно делала назло. Доставала его через сына, давила и манипулировала. Ни одна няня не могла с ней сработаться. Или не нравилась маленькому Матео. В свои три года мальчик практически не разговаривал, отставал в развитии и не шел на контакт ни с кем.

      «Он весь в тебя, упрямый, хитрый, невыносимый. Я с ним не справляюсь. Он на все говорит мне «нет». Делает назло. Он меня ненавидит.

      – Не