Доктор Данилов в сельской больнице. Андрей Шляхов

Елена. – Другие заводами казенными разживаются, а то и рудниками…

      – Это упрек? – удивился Данилов.

      – Это похвала, замаскированная под упрек. Ладно, подробности я у тебя выпытаю вечером…

      – Да, к тому времени я успею провести ревизию местных дам и…

      – За дам я тебе так дам – не обрадуешься! – пригрозила Елена и отсоединилась.

      «Да – я не приватизатор, – подумал Данилов. – Видел бы меня сейчас дядя Гоша – перестал бы уважать». В Москве в Карачарове был у Данилова сосед, дядя Гоша, отставной прапорщик и талантливый, идейный приватизатор. Дома у него многое было приватизированным – и посуда, и постельное белье, и кое-что из мебели. «Когда в отставку вышел, так непривычно было покупать лампочки, мыло, зубную пасту и прочую хрень за живые кровные деньги, – вздыхал дядя Гоша и с видом мученика добавлял: – Такое уж существо человек – ко всему привыкает».

      Идти без вещей было приятно. Не спрашивая ни у кого дороги, Данилов вышел к станции и порадовался тому, что уже начал ориентироваться в Монаково. Голод уже напоминал о себе бурчанием в животе, но правильнее было сначала обжиться на новом месте, а потом уже отпраздновать новоселье. Купить каких-нибудь вкусных пирожков (откуда-то взялась у Данилова уверенность в том, что в Монаково должны быть вкусные пирожки), приличного чаю (кипятильник и кружка имелись)… Мысли о чае сменились мыслями о пиве. «Однако какая навязчивость, – удивился Данилов. – Это природа местная, что ли, так действует, или удаленность от родных московских мест?» Времени на дальнейшие рассуждения не осталось, потому что Данилов уже шел по пристанционному рынку, и уже попалась на его пути женщина с лотком, на котором аккуратными стопочками было разложено постельное белье.

      Белый, без затей, полуторный комплект обошелся Данилову в пятьсот рублей.

      – Лучше цены, чем у меня, не найдете, – гордо сказала торговка. – За пятьсот рублей такое качество да две наволочки!

      Данилов открыл пакет с угла и двумя пальцами пощупал материю, оказавшуюся довольно плотной на ощупь.

      – Не марля, – ударение почему-то было сделано на последней букве, – и сшито хорошо, без перекоса.

      – А где тут у вас можно подушку и одеяло купить? – поинтересовался Данилов.

      – Пух-перо или синтепон какой?

      – Синтепон, – пуховых и перьевых спальных принадлежностей Данилов не любил за тяжесть и за то, что в них с удовольствием размножалась всякая мелкая живность.

      – Двести пятьдесят – подушка, пятьсот пятьдесят – одеяло.

      Данилов оглядел торговое место, но никаких одеял не увидел.

      – Семьсот за все! – скинула торговка, истолковав замешательство Данилова как недовольство ценой. – Ниже – только если подарить.

      – А где? – спросил Данилов.

      – Сейчас принесу! – сверкнула золотыми зубами торговка и попросила соседку, продававшую носки: – Вер, пригляди за моим товаром! У молодого человека комплект оплачен. Может, вам еще чего,