Ржавое зарево. Федор Чешко

поклон тебе. И Звану гляди ж, передай: Кудеслав Мечник де в ноги кланялся за богатый подарок. Передашь?

      – Да уж непременно, – Ковадло улыбнулся с видимым облегчением. – Только по недавним делам еще вопрос, кто кому должен в ноги-то… Ну, уж извиняй, недосуг мне: Зван новую работу работает, а я ж подручный ему… Легкого вам пути да удачной удачи. И не поминай лихом, слышь, Мечник? Не стоит оно, кощеватое да одноглазое, чтобы им поминать!

      Резко рванув узду он поворотил коня и погнал его прочь медленным неуклюжим скоком – на большее умученой скотине явно не хватило бы сил.

      Через несколько мгновений удаляющийся всадник затерялся среди деревьев – лишь копытный топот еще было слыхать.

      Потом и топот стих в отдалении.

      Только тогда Мечник, словно очнувшись наконец, обернулся к Векше.

      – Что ж ты натворила? – в голосе его ильменка против ожидания услыхала не гнев, а беспредельную горечь. – Как же ты не поняла?..

      Векша шмыгнула носом и, насупясь, уставилась вниз и в сторону.

      – Все я поняла.

      Тяжкое, склизкое от жира железо так и норовило вывернуться из ее рук – пытаясь удержать клинок, ильменка едва не воткнула острие своему коню в холку.

      – Все я поняла, – повторила она, сопя от напряжения. – Ты бы еще хуже себя обязал, когда б отказался. Нельзя оттолкнуть, если с чистой душою дарено… Да забери его у меня – изувечусь же!

      Вот ведь… Другая бы и в голову допустить не посмела, что можно сунуться вперед мужика. А эта… Не способен Мечник принудить себя держать рыжую наузницу в строгости, как должно мужу бабу держать. Она и пользуется…

      Вздохнув, Кудеслав протянул правую руку и сомкнул пальцы на железном опеньке.

      И сказал горько:

      – Даже словами я им не отблагодарствовал…

      А Векша рассматривала на просвет сыромятную заворотку меча и сокрушалась:

      – Вовсе не годится для путного дела: прорех да прорезов много… Слышь, ты меч прямо так, голым везти собираешься? Как бы ненароком не поранить себя или коня – ножен-то нету! Может, лучше обратно замотаем?

      Она озабочено глянула на Кудеслава, и, будто бы лишь теперь уяснив смысл его последних слов, проговорила тихонько:

      – Не кручинься, они поймут. Уж Зван-то – ежели он хоть вполовину таков, как о нем говорят – поймет непременно.

      Мечник вздохнул и сильно потер лицо свободной ладонью. Впрямь, кручиниться поздновато. Случившееся случилось, и не возвращаться же теперь; не выкидывать же негаданно доставшееся оружие! Ишь ведь как искрится добрый клинок! Поистине Зван наделен могучей неявною силой; поистине даже среди немыслящих себя без ратного железа урманов редки кователи этакого уменья. А уж в здешних местах второго Звана попросту не сыскать.

      Завороженный изморозным сверканьем клинка Кудеслав, позабыв обо всем, оглаживал его восхищенным взглядом. От крестовины к носку; от носка к крестовине…

      И вдруг Мечника словно батогом меж лопаток хлестнули. Близ крестовины он неожиданно разглядел два еле намеченных, почти незаметных знака, один