Битва за Клин. Василий Карасев

противником, по которым дивизия [не] может продвигаться. Благодаря его энергичным действиям, связанным с опасностью для жизни, дивизия благополучно проходит линию фронта, и устанавливает связь с частями 16 Армии»[352].

      Теперь мы знаем, что части дивизии попали второй раз за несколько дней под «паровой каток» немецкого 25‐го танкового полка.

      В оперативной сводке 30‐й армии не нашлось места для действий частей соседа:

      «В 15.30 19 ноября противник силой до полка мотопехоты, поддержанной 50 танками 6‐й танковой дивизии, прорвав оборону 107‐й мотострелковой дивизии, занял к 12.30 – Игумново, Воздвиженское, в 16.00 – Чернятино, Воловниково, к 17.00 – вышел на рубеж Копылово, Некрасино и далее на юг, создав угрозу захвата Ленинградского шоссе. Атака противника у Копылова была отбита нашими частями. Противник начал обходить деревню с юго-востока»[353].

      В середине дня на командный пункт 14‐й моторизованной дивизии прибыл командир LVI-го армейского корпуса. Оценив действия двух своих соединений, он принял решение, что тому из них, которое окажется лидером в гонке к Ленинградскому шоссе, будут подчинены передовые части соседней дивизии[354]. А в 21.00 в штабе немецкого корпуса приняли окончательное решение: 25‐й танковый полк и приданный ему 54‐й мотоциклетный батальон подчинить 14‐й моторизованной дивизии. Тем самым главная ударная сила корпуса сосредоточилась в одних руках. На следующий день немецкое наступление должно было начаться с ударов танкового полка на Копылово. Устранив эту угрозу, танки должны были двинуться к железной дороге и шоссе[355].

      Наступление V-го ак немцев.

      Думается, что командира 7‐й танковой дивизии барона фон Функа, да и весь его штаб, совсем не радовала перспектива остаться вовсе не у дел. Ведь в случае переподчинения его танкового полка соседу от дивизии мало что оставалось. Ей и так уже не была подчинена почти половина мотопехоты, которая в составе группы Мантейфеля воевала где‐то на северо-востоке, и тоже под чужим командованием. Наверняка этот фактор сыграл свою роль и стимулировал предприимчивость немецких командиров. Формальным основанием для игнорирования указаний штаба корпуса мог стать отданный ранее приказ последнего о необходимости вести активные ночные действия. Оставалось только провести его в жизнь, к чему и приступили на исходе суток.

      V-й армейский корпус выходит к Большой Сестре

      Итогом дня 18 ноября стала брешь, образовавшаяся между правым флангом 316‐й стрелковой и левым 126‐й стрелковой дивизии. Однако к исходу дня ее успели заткнуть, перебросив сюда 20‐ю горно-кавалерийскую дивизию. Хуже всего обстояли дела у курсантского полка. Он оказался выдвинут вперед и его позиции готовились атаковать фронтально 106‐я и 35‐я пехотные дивизии противника, а 2‐я танковая уже глубоко обошла полк с левого фланга.

      Курсанты, как в предыдущие и последующие дни действовали героически и умело. Так, за бой 18 ноября

352

Вардишвили Александр Григорьевич, 1904, ст. л-т, нач. разведотделения штаба 17‐й кд, награжден орденом Красного Знамени. ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 287. Л. 247.

«16.11.1941 г. бронемашина противника, обойдя на фланге дивизии, ворвалась в деревню Глазково и начала расстреливать коневодов и повозки. Тов. Вардишвили бежит на артпозиции – снимает одно орудие и ведет его в деревню. Дорогой убиты лошади и часть орудийного расчета. Тов. Вардишвили с оставшимися людми расчета на руках приводят орудие – враг бежал и больше не осмеливался нападать на тылы».

353

ЦАМО РФ. Ф. 354 (30 А – 10 гв. А). Оп. 5806. Д. 17. Л. 28.

354

NARA. T-315. R. 648. L. 203.

355

NARA. T-315. R. 648. L. 206.