Корабли с Востока. Наталья Резанова

главная опора. Но один человек – это мало. Если заполучить на свою сторону еще и Наоэ… эти двое не вцепятся друг другу в глотки, как сделали бы многие другие, а прекрасно сработаются. Но посмотрим, посмотрим.

      Господин тайко предоставляет советникам начать беседу и лишь потом присоединяется к ней.

      – Я рад, – говорит Исида, – повидать вас без этого зверинца.

      Он бестактен, любой другой бы понял, что великому регенту «зверинец» напомнит об «обезьяне», но Исиду это не беспокоит. А как еще назвать сборище тех, кто ненавидит, интригует, устраивает заговоры, но не решается поднять голову в присутствии великого господина и клянется – который раз! – в нерушимой верности и ему, и его совсем еще юному наследнику? После того, как тайко заставил князей принести присягу ребенку, по Осаке, по Киото, по всей стране волнами поползли слухи о старческой подозрительности Обезьяны. Подозрительность! Рот Мицунари едва заметно дергается. Пример Оды Нобунаги, прежнего господина Хидэёси, внушавшего страх врагам, но убитого собственным полководцем, доказывает – если бы кому-то были нужны доказательства, – что предать может любой, даже самый близкий и доверенный. И великий регент имеет все основания рассуждать так. Кто прибыл на церемонию присяги?

      Маэда Тошиэ, ближайший друг тайко с юных лет, сват, опора правления Тоётоми. Но как он вел себя во время смуты, охватившей страну после гибели Нобунаги? Воевал против Хидэёси и перешел на его сторону лишь тогда, когда стало окончательно ясно, за кем перевес.

      Асано Нагамаса, чаще именуемый Дан, шурин тайко, его клятвенный брат – он-то всегда был с Хидэёси в одном лагере. Но разве он не давал понять, что предпочел бы, чтоб наследование осталось за родней его сестры – следовательно, и его родней? Настолько явно давал, что его предательские помыслы не вызывали сомнений.

      Като Киёмаса, еще один блестящий полководец, поднявшийся из низов и потому пользовавшийся милостью регента, но способный в приступах ярости творить такое, что потом сам удивлялся. И это самые близкие. Чего тогда ждать от других? И что сказать о побежденных противниках и о тех, кто вынужден был примкнуть к Хидэёси перед лицом превосходящих сил? О тех, кто, до времени приглушив амбиции, только и ждет мгновения, когда тайко проявит слабость. Ведь они сильны, все еще очень сильны, эти владыки запада: Мори и Симадзу. По отдельности никто из них не совладает с великим господином, но дай им волю, примутся рвать страну на себя, как уже делали раньше. Или те, у кого никогда не хватит сил на то, чтоб попытаться поднять свое знамя над столицей, но кто может попортить кровь просто из природного коварства, чтобы не потерять сноровки. Такие, как Курода Камбэй. Или старый Санада. Последнему, впрочем, многое прощается из-за сына. Санада Нобусигэ – один из немногих людей, которым тайко доверяет если не полностью, то настолько, чтоб позволить носить свою фамилию. Что не менее важно, ему доверяет и сам Исида, а это мало о ком можно сказать. Пожалуй что о Наоэ. Но ни Наоэ, ни его господина не нужно было принуждать к присяге, они пришли