Кровь и золото. Энн Райс

все еще видел остальных, но она исчезла из поля их зрения и тем самым исчезла из поля зрения Торна.

      Он еще раз клятвенно пообещал себе не выходить из дремотного состояния и постарался заснуть покрепче. Но, по мере того как сменялись ночи в ледяной пещере, беспорядочный шум окружающего мира становился все более оглушительным.

      Шло время, но он никак не мог забыть лицо той, которую давно потерял, не мог забыть, что она все так же полна энергии и бесконечно прекрасна.

      К нему с обостренной горечью вернулись былые мысли.

      Почему же они поссорились? Разве она отвернулась от него? Почему он так ненавидел других ее спутников? Почему таил на нее зло из-за бродяг, которые, однажды встретив ее, впоследствии с восхищением вспоминали и рассказывали друг другу о своих странствиях во Крови?

      А легенды? Мифические истории о царице и Священной Сущности – так ли уж важно ему было бы их услышать? Ответа Торн не знал. Легенды его не интересовали. Он окончательно запутался. И не мог выбросить из головы Лестата, скованного загадочными цепями.

      Воспоминания не давали ему покоя.

      И в середине зимы, когда северное солнце окончательно перестало озарять льды, Торн понял, что сон оставил его и покоя больше не будет.

      Тогда он вышел из пещеры и отправился в долгий путь сквозь снега к югу. Он двигался неспешно, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться к голосам и звукам смертного мира и попытаться хотя бы приблизительно понять, где именно вскоре окажется.

      Ветер развевал его длинные густые рыжие волосы. Торн почти до глаз поднял меховой воротник и стряхнул лед с бровей. Сапоги скоро промокли. Он вытянул руки, безмолвно концентрируя силы, чтобы обрести Заоблачный дар, и начал подниматься кверху, стараясь не взлетать слишком высоко.

      Торн плыл над землей в поисках себе подобных, особенно таких же древних, как он сам, надеясь, что кто-то примет его и будет рад его появлению.

      Ему надоело пользоваться Мысленным даром, ловить обрывки чужих впечатлений и захотелось услышать наконец живую речь.

      Глава 2

      Торн странствовал несколько суток, не останавливаясь ни ночью, ни днем – ведь зимой солнце не показывалось, – и наконец услышал зов своего соплеменника. Один из тех, кто пьет кровь, значительно старше Торна во Крови, ожидал его в знакомом испокон веку городе.

      Даже долгое забытье в ледяной тьме не смогло стереть из его памяти это место. Когда-то здесь стоял большой торговый город с красивым собором. Однако много лет назад, направляясь на север, Торн обнаружил, что город охвачен страшной чумой, и решил, что людям не выжить.

      Тогда Торн даже подумал, что все народы мира падут жертвой кошмарной болезни – ужасной, не щадившей никого на своем пути.

      На него снова нахлынули воспоминания.

      Словно воочию предстала перед ним чума, повеяло запахом тех времен, когда по улицам растерянно бродили осиротевшие дети, то тут, то там вырастали горы трупов и повсюду воняло разлагающейся плотью. Торн не знал, как выразить