Дым и Дух. Чарли Хольмберг

из головы. В тот раз истошный крик посреди ночи подбросил ее на кровати. Она зажала уши и, качаясь из стороны в сторону, убаюкивала себя колыбельной, пока не наступила тишина. Она не стала выяснять, кто кричал и почему. Кайзену не нравилось, когда они покидали спальню по ночам, а Сэндис строго следовала правилам. Она была образцовым вассалом.

      Тем более, здесь, под землей, кричали много и часто.

      Хит обнял руками колени и зашатался, как маятник.

      – Он снова взялся за свои эксперименты.

      – Снова? – съежилась, как от удара, Сэндис.

      – Он что-то замышляет. Хочет вызвать нечто… нечто, доселе невиданное. Не знаю, но я – следующий.

      Сэндис, забыв про голод, встревоженно оглянулась на дверь.

      – Почему ты так думаешь? – спросила она прерывающимся голосом.

      Нет, так не пойдет. Сэндис закашлялась, прочищая горло. Нельзя потакать Хиту, когда на него находит. Его надо держать в ежовых рукавицах.

      – Потому что я – следующий. – Хит затряс головой и перекатился туда-сюда. – Он ненавидит меня, точно тебе говорю. К тому же я до сих пор не посвящен.

      А вот Сэндис посвящена, как Дар и как Рист. Она провела рукой по имени Ирета, вытатуированному в самом низу своей шеи. Если ты посвящен, то вызов Духа проходит гораздо быстрее. Ирет был могучим нуменом, Духом седьмого уровня. Седьмого из десяти возможных. И Кайзен частенько прибегал к его услугам.

      – Не такое уж это и счастье – быть посвященным, – вздохнула она.

      Как странно ощущать сродство с Иретом, существом, которого ты никогда не видела. Существом, которого ты никогда не увидишь. У Дара и Риста все по-иному – она это знала наверняка. По тому, как они беседовали с ней, как отвечали или уклонялись от ответов на ее хитроумные вопросы, она знала – они не чувствуют связи со своими нуменами.

      Хит качался не переставая, и у Сэндис закружилась голова. Ее затошнило.

      – Он не станет экспериментировать на посвященных, – простонал Хит. – Не станет вселять Демона в вассалов Духа. Он практикуется на всякой швали, такой, как я.

      – О каком Демоне речь? – Сэндис натянулась как струна.

      Довольно. Она сыта Хитом по горло. Хватит плясать под его дудку. Еще чуть-чуть, и он совсем расклеится, и тогда Рист оторвет ей голову.

      – Никакая ты не шваль, Хит, – уверила она его. – Кайзен тебя ценит. И ты это знаешь.

      Как бы то ни было, а одержимые на каждом углу не валялись. Чтобы стать вассалом, требовалось отменное здоровье – никаких болезней, никаких недомоганий. Это не обсуждалось. Не приветствовались также шрамы, проколотые уши и носы: в таких вассалов не могли вселяться нумены высших ступеней. Кроме того, как утверждал Кайзен, вассал был немыслим без «открытой души», дара, и человек либо наделялся им с рождения, либо приобретал его после долгих размышлений и медитаций. Каждый одержимый стоил Кайзену целое состояние. Состояние, которое, как подозревала Сэндис, Кайзен быстро отыгрывал назад.

      Когда-то Кайзен и сам был вассалом. Только тот, кто хоть раз в своей жизни был одержимым, мог стать жрецом-заклинателем. Однако