Пир стервятников. Джордж Мартин

Ее брат-близнец стоял, точно высеченный из камня, и не смотрел ей в глаза.

      У скамьи – придавленный горем дядя Киван рядом со своим сыном. Лансель сам мог бы сойти за покойника. Ему семнадцать, а на вид все семьдесят. Лицо серое, глаза и щеки ввалились, волосы высохли и побелели, как мел. Почему он жив, а Тайвин Ланнистер мертв? Неужто боги лишились рассудка?

      Лорд Джайлс кашляет сильнее обычного, закрывая лицо красным шелковым платком. Запах и его донимает. У великого мейстера Пицеля закрыты глаза. Если он уснул, клянусь, что велю его высечь. Справа от помоста – коленопреклоненные Тиреллы: лорд Хайгардена, его страшенная матушка, бесцветная жена, сын Гарлан и дочь Маргери. Королева Маргери, вдова Джоффри и невеста Томмена. Дважды побывавшая замужем и якобы сохранившая невинность, что весьма подозрительно. Очень похожа на своего брата, Рыцаря Цветов. Возможно, между ними есть и еще нечто общее? У нашей розочки много фрейлин, не покидающих ее ни днем, ни ночью. Они и теперь здесь, чуть ли не дюжина. Серсея обвела любопытным взглядом их лица. Кто из них самая пугливая, самая разгульная, самая падкая на милости? У кого самый длинный язык? Надо будет этим заняться.

      Пение, к счастью, наконец-то умолкло, но запах, идущий от тела, как будто усилился. Почти все присутствующие из учтивости делали вид, что ничего не замечают, лишь двое кузин Маргери вовсю морщили свои тирелловские носики. Пока Серсея шла назад по проходу с Томменом, ей послышалось, будто кто-то сказал «нужник» и фыркнул, – но, повернув голову, она увидела перед собой море торжественноскорбных лиц. При его жизни никто бы не осмелился отпускать подобные шутки. Они бы сами обгадились под его взглядом.

      В Чертоге Лампад все зажужжали вокруг них, как мухи, наперебой высказывая свои пустые соболезнования. Братья-близнецы Редвин приложились к руке Серсеи, их отец расцеловал ее в обе щеки. Галлин-Пиромант пообещал, что в день, когда усопший отбудет на запад, над городом загорится огненная десница. Лорд Джайлс, перебарывая кашель, поведал, что нанятый им ваятель поставит памятник лорду Тайвину, дабы тот нес вечное бдение у Львиных ворот. Сир Ламберт Торнберри, с нашлепкой на правом глазу, поклялся, что не снимет ее, пока не принесет королеве голову злодея-карлика.

      Не успела Серсея отвязаться от этого дурня, как ее атаковала Фалиса Стокворт вместе с мужем, сиром Бальманом Берчем.

      – Моя леди-мать шлет свои соболезнования вашему величеству. У Лоллис вот-вот начнутся роды, и матушка не может оставить ее. Она молит вас о прощении и просит… она ведь так почитала вашего покойного батюшку… Если у сестры будет мальчик, дозволит ли ваше величество назвать его Тайвином?

      Серсея опешила.

      – Вашу полоумную сестру обесчестила половина Королевской Гавани, а Танда хочет назвать ее ублюдка в честь моего лорда-отца? Ну уж нет.

      Фалиса отпрянула назад, словно получила пощечину, но ее муж, разгладив густые белокурые усы, молвил невозмутимо:

      – Я так и сказал леди Танде. Мы подыщем сыну Лоллис