Мир без границ. Татьяна Минасян

заполнено… – пронеслось у нее в голове. – А если бы пусто было? До дна же метра полтора…»

      Но тут ее пальцы наткнулась на что-то теплое, и девушка, нагнувшись еще ниже и едва не упав в контейнер, схватила найденный сверток обеими руками и прижала его к себе, а потом, отпустив его правой рукой, схватилась ею за край контейнера и прыгнула назад, готовясь упасть на спину, если у нее не получится сохранить равновесие и устоять на ногах. Но она устояла – целый год тренировок в спортзале и неделя репетиций именно такого прыжка спиной вперед с точно такого же контейнера не прошли даром.

      – Приготовься! – скомандовала Виолетта, и слабый свет задернутых занавесками окон, едва освещавших помойку, сменился полной темнотой, а потом ярким светом зала, покинутого Эммой несколько минут назад.

      Веденеева зажмурилась и снова пошатнулась, но и теперь смогла устоять на ногах. Кроме света, на нее обрушился еще и довольно сильный шум: кто-то из практикантов уже вернулся со своих заданий, кто-то пока ждал своей очереди, и все довольно громко обсуждали происходящее. Но внезапно все эти звуки потонули еще в одном, таком пронзительном, что он, казалось, заполнил собой весь зал, а то и весь корпус Хроноспасательной службы. Из свертка, который Эмма прижимала к себе, раздался звонкий младенческий плач.

      Глава III

      Если бы студентки-первокурсницы Института хроноисследований, по большей части неравнодушные к Любиму Маевскому, увидели его за этим занятием, их восторги по отношению к нему заметно поубавились бы. Но Любим знал, что в данный момент его не может увидеть никто, кроме сидящей на другом конце комнаты старой прабабушки, поэтому спокойно продолжал вытирать пыль с полок серванта и с расставленных на них многочисленных фарфоровых, деревянных и бронзовых безделушек. Самого его эта работа не беспокоила – а если бы при том еще и не требовалось поддерживать светскую беседу с хозяйкой комнаты, он вообще чувствовал бы себя счастливым, занимаясь уборкой.

      Но, увы, полного счастья не испытывал ни один человек ни в одной исторической эпохе, и Маевский не стал исключением.

      – Тебе ведь через час на занятия? – ворчала прабабушка из своего кресла, лениво листая какой-то текст в «читалке». – Опоздаешь ведь, доехать ведь туда еще надо…

      – Не волнуйся, успею, – продолжая с сосредоточенным видом вытирать фигурки, отозвался правнук.

      – Все-таки зря ты туда пошел учиться, лучше бы какую-нибудь нормальную профессию выбрал, уважаемую… – старушка завела разговор на свою любимую тему. – Соседи мне постоянно выговаривают, что мой внук не делом занимается, что нечего из прошлого в наш век всяких дармоедов таскать…

      – Я никого не таскаю, я всего лишь диспетчер, – с невозмутимым видом возразил молодой человек, вспоминая о своем последнем «нырке» совместно с итальянскими хроноспасателями в Венецию начала XIII века. В принципе, то задание мало отличалось от всех прочих, но именно тогда Маевский узнал, что нести на руках