Мир без границ. Татьяна Минасян

иди направо…

      Услышав свое имя, Светильников машинально завертелся на месте, торопясь хоть что-нибудь сделать, и диспетчер приглушенно выругалась:

      – Тьфу, черт тебя побери! Не вертись! Теперь иди налево от того места, где стоишь, в пятую дверь!

      Аркадий, наконец, взял себя в руки и рванулся в указанном ему направлении, обогнав бежавшего к третьей двери Маевского.

      – Эмма! – продолжила командовать Виолетта, однако Веденеева уже сама сообразила, где ей следует быть, и бросилась в противоположную сторону. Подлетев к четвертой по счету двери, она дернула ее на себя и лишь затем поняла, что младенческий плач доносился именно из этой каюты.

      Влетев внутрь, девушка подбежала к одной из коек, на которой пронзительно вопил полугодовалый мальчик в ярко-розовой распашонке, схватила его на руки и заспешила обратно. Мать малыша, побежавшая узнать, что случилось, вернется в каюту через десять минут и… навсегда останется в ней вместе с ребенком, решив, что ей все равно не выбраться с полузатопленной нижней палубы. Выглянув в коридор, Эмма на всякий случай сперва бросила быстрый взгляд в обе стороны и, только убедившись, что женщина не возвращается раньше, выскочила из каюты. Существовала небольшая вероятность, что их перебросили в прошлое чуть позже, чем планировалось. Но в коридоре никого не оказалось, и Веденеева, прижимая к себе ребенка, побежала к той двери, откуда как раз должен был выбежать Любим.

      И он действительно выскочил из каюты, одновременно с Аркадием. Оба молодых человека держали на руках по ребенку, и Эмма метнулась к ним, собираясь встать к ним вплотную, прижаться к обоим плечами и приготовиться к возвращению в свое время. Так они делали на тренировках, так им полагалось сделать и теперь… но Маевский вдруг подскочил к девушке и сунул ей в руки вынесенную из каюты девочку в светло-голубом платьице и чепчике. Так быстро, что Эмма едва успела среагировать и, прижав к себе мальчика левой рукой, правой подхватила второго младенца.

      – Подержи! – торопливо бросил Любим и кинулся куда-то в конец коридора.

      – Эй! – закричали ему вслед сокурсники, но он, казалось, не обратил на них никакого внимания. По пути Маевский прижал левую руку к уху – судя по всему, Виолетта тоже довольно громко требовала, чтобы он вернулся, или спрашивала, что он задумал.

      Эмма оглянулась на растерянно глядевшего ему вслед Аркадия и заспешила следом за Любимом. Светильников, помедлив пару секунд, двинулся в ту же сторону, переложив ребенка на левую руку и ведя по стене тыльной стороной правой ладони. Свет больше не зажигался, но молодой человек обходился и без него, очертания стен и дверей по-прежнему стояли у него перед глазами.

      – Аркадий! – позвала его Виолетта. – Хватай их обоих быстрее, и я вас забираю!

      – Да-да, сейчас, – пробормотал хроноспасатель, ускоряя шаг. Ребенок у него на руках, до сих пор тихо хныкавший, начал громко всхлипывать, готовый расплакаться в полный голос.

      Любим, а за ним и Эмма к тому времени