Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград. Борис Батыршин

долговязый тип призывно махал какой-то тряпкой, все столпившиеся на пляже разом замолкли и уставились на него. Почувствовав себя центром всеобщего внимания, тип умолк и принялся торопливо спускаться. Песок осыпался, съезжал под его ногами маленькими оползнями. Пару раз он чуть не упал, но всякий раз ухитрялся сохранить равновесие.

      – Слушайте… – неуверенно произнесла Лена. – Или у меня глюки, или это Саня…

      – Точно! – выдохнул Голубев. – Он-то откуда?

      – А откуда все мы тут? – отозвался Валерьян. – Ладно, потом разберемся… Привет, старик!

      Набежавший Казаков кинулся обниматься сначала с Валерьяном, потом с Голубевым. Тот, вообще-то не одобрявший подобных проявлений чувств, было отстранился, но необычность ситуации взяла верх. Лена, напротив, кинулась Казакову на шею. При ее росте, пожалуй не сильно уступавшем росту Александра, который был каланчой в любой компании, это получилось очень логично – не жалобно и не трогательно, отметил Валерьян, а именно что логично. Спасибо хоть целоваться не стали…

      Казаков, мягко отстранив Лену, обратился к парням:

      – Остальных не видели? Маляна, Леню, Стаса?

      – Так они все тоже здесь? – удивился Голубев. – Саш, что вообще происходит?

      Взгляд его зацепился за торчащую из-за пояса Казакова рукоять револьвера, и Андрей спросил сразу севшим, придушенным голосом:

      – Так это что, выходит… ты из этих?

      – Ерунду не мели! – Казаков нетерпеливо отмахнулся. – Ну да, конечно, а еще я принц Корвин. Ребят, я знаю не больше вашего! Просто решил: раз вы все здесь, то, наверное, и остальные…

      – А это тогда откуда? – Палец Голубева обвинительным жестом уставился на револьвер.

      – Сам не знаю, – отрезал Казаков. – Было. Как и ключи, – и он продемонстрировал собеседникам связку серебристых пластинок, размером с проездной билет каждая. – И не спрашивайте сейчас, кто и зачем, ладно? Давайте так: Лен, ты стой вон на том бугорке, – он кивнул на дюну, с которой только что спустился, – а мы разбежимся и поищем наскоро, кого сможем. Сбор прямо здесь, скажем… – он взглянул на часы, – …через десять минут. Лен, побудь пока тут, чтобы мы не растерялись, а то примемся снова друг друга разыскивать. Лады?

      – Лады, – нехотя согласился Голубев. Было видно, что ответ его нисколько не устроил, но он готов отложить объяснение – пока, во всяком случае. Валерьян ограничился кивком.

      – А ты, Лен? Побудешь?

      Валерьян обернулся к Простевой. Та, задрав голову, не мигая смотрела в небо. Он поднял взгляд вверх и…

      – Парни… – придушенно просипел Голубев. – Здесь, мать его, две луны!..

      – А вы что, только заметили? – удивился Казаков. – Я вот сразу, как вышел, посмотрел.

      – Вышел? Откуда? – Валерьян сделал шаг назад и вслед за Голубевым уставился на друга с нескрываемым подозрением.

      – Вон из того домика, что с краю. – Казаков мотнул головой в сторону ряда домиков, весело белевших на фоне кирпичной пятиэтажки. – Я там пришел в себя. Гляжу – на столе револьвер и вот эти магнитные ключи. Ну я и подумал: