Освобождение Ирландии. Александр Михайловский

разговаривал уважительно и серьезно, и посоветовал ему беречь себя, а также усилить охрану.

      – Дмитрий Николаевич, – сказал адмирал Ларионов, – по имеющейся у нас информации, на вас, возможно, будет совершено покушение. Я хотел вас предостеречь и посоветовал бы не появляться в городе без охраны. Господин Тамбовцев передаст вам специальный жилет, который можно поддевать под мундир. Этот жилет не будет мешать вам в повседневной жизни и в то же время обезопасит вас от выстрелов из пистолета. Поверьте, мое предупреждение основано на вполне достоверной информации. Граф Игнатьев подтвердит вам, что я редко ошибаюсь в своих предсказаниях.

      Потом адмирал задумался и добавил:

      – Дмитрий Николаевич, а что, если вам, после того, как ваш будущий зять станет королем Ирландии, отправиться вместе с прелестной мадемуазель Александрой в Дублин. Я полагаю, что вы, с вашим опытом, могли бы оказать немалую помощь молодому Ирландскому королевству.

      Батюшка попытался было возразить – дескать, в России не принято искать службу за пределами империи, на что адмирал Ларионов сказал, что никто не намерен требовать от него сменить подданство. А он берется уладить этот вопрос с императором Александром.

      По лицу батюшки я поняла, что предложение адмирала Ларионова пришлось ему по душе.

      Там же, чуть позднее, мы познакомились с великой княгиней Болгарской Ириной, кстати, югоросской, и ее супругом – Сергеем Максимилиановичем, бывшим герцогом Лейхтенбергским. Они пришли, чтобы побеседовать с адмиралом Ларионовым.

      Мы с батюшкой откланялись, а великая княгиня Ирина шепнула мне на прощанье, чтобы я завтра заглянула к ней, чтобы поговорить о наших, чисто женских делах. Приглашение мною было принято с большим удовольствием.

      10 марта (26 февраля) 1878 года, утро.

      Санкт-Петербург, Галерный островок

      Низкое серое небо сыпало мелкой снежной крупой. По юлианскому календарю шел конец февраля, по григорианскому – начало марта. Эта весьма условная календарная весна ничуть не влияла на погоду, которая, как это часто бывает в Питере, по-прежнему оставалась вполне зимней. Но тут, в крытом эллинге, где готовились к закладке первого в балтийской серии дальнего парусника-винджаммера под рабочим названием «Транспорт», было относительно тепло и сухо. Гудели огнем расставленные повсюду железные печи, рдели угли в кузнечных горнах, в которых раскалялись добела головки заклепок.

      Отдельно от всех, в углу эллинга ожидал своего выхода батюшка со служками и церковным хором, готовый, как и положено в таких случаях, отслужить молебен перед началом работ и освятить процесс закладки корабля.

      Распоряжался в эллинге генерал-лейтенант корпуса корабельных инженеров Иван Сергеевич Дмитриев, один из самых опытных русских кораблестроителей этого времени, начинавший свою службу еще в 1814 году, в возрасте одиннадцати лет, с должности ученика тиммермана, то есть старшего корабельного плотника на Николаевских верфях