Освобождение Ирландии. Александр Михайловский

– большая тайна. И если надо, я могу опустить некоторые подробности, а кое-какие репортажи вообще отложить на потом. Вы же мне, я надеюсь, расскажете – какую именно информацию лучше не разглашать. Если хотите, то мы можем сделать и отдельную газету для эскадры Дикси. Тем более что молодой Александер уже показал себя мастером фотографии. И сегодня вечером мы представим вам первый выпуск «Южного креста» – про сегодняшнюю церемонию.

      Я задумался. Действительно, такая газета может помочь в укреплении боевого духа наших моряков. Для проформы я поинтересовался:

      – Сэм, а вы сможете публиковать в газете приказы и распоряжения командования?

      – Конечно, Рафаэль! – ответил Сэм.

      «Ну что ж, пора капитулировать», – подумал я и сказал:

      – Сэм, у меня на «Алабаме» есть двухместная каюта, которую я смог бы отдать вам с вашим фотографом.

      Глаза у изрядно поседевшего писателя засветились, словно у мальца, получившего игрушку, о которой он давно мечтал.

      – Рафаэль, огромное тебе спасибо! – стал он благодарить меня. – Уверяю, что ты не пожалеешь о принятом тобой решении!

      Я вздохнул и про себя подумал: «Я-то, конечно, не пожалею, а вот ты – вряд ли»…

      2 марта (18 февраля) 1878 года.

      Константинополь, дворец Долмабахче.

      Мануэль Сильвела и Ле Вьеллёз, государственный министр Испанского королевства.

      Полковник Антонова Нина Викторовна, вице-канцлер Югороссии

      На столе в маленьком и красиво оформленном кабинете стояли кофейник, чашечки, сахарница, молочница, вазочки с печеньями и фруктами. Антонова пригласила дона Мануэля Сильвелу присесть на резной стул, обитый красным бархатом – наследство, доставшееся от султана Абдул Гамида, – потом сама села напротив него и сказала ему по-французски с очаровательной улыбкой:

      – Я рада видеть вас, сеньор государственный министр. Надеюсь, что вы благополучно добрались до Константинополя, и вам понравились ваши апартаменты.

      – Благодарю вас, сеньора вице-канцлер, – с улыбкой, также по-французски, ответил Силвела, для которого этот язык был не просто языком дипломатии, но и языком его детства. Ведь он родился в Париже и учился в Бордо, прежде чем вернуться в страну своих предков, в которой он достиг высокой должности государственного министра – так в Испании называли главу внешнеполитического ведомства.

      Силвела был относительно молод – ему еще не было и сорока семи лет. До того, как он достиг своего высокого поста, он слыл покорителем женских сердец. Да и сейчас он еще нравился женщинам, даже признанным красавицам. Поэтому и в Югороссии он был готов пустить в ход все свои мужские чары, чтобы добиться успеха в переговорах. Но, увидев полковника Антонову, он, как опытный сердцевед, сразу понял, что, несмотря на всю ее миловидность и дружелюбие, с этой женщиной ему стоит выбрать иную манеру поведения. Мануэль Сильвела сумел разглядеть в вице-канцлере Югороссии совсем не свойственную женщинам силу и твердость. Так что он