Лунный воин. Анна Гурова

золотом тигренок – знак ранга. Лицо раскрашено ярче и искуснее, чем у кисэн, ладонь на рукояти меча, подведенные глаза смотрят жестко и надменно. За плечом маячат начальник управы и дежурные стражники. Оборванцы-задержанные при виде начальства засуетились, попадали ниц, мордами в пол.

      – Братец Сай! – радостно просипел Ким. Хотел было вскочить навстречу сводному брату, но в голове бухнуло, и пришлось упасть обратно на лавку.

      Сайхун Енгон наконец изволил заметить сводного брата.

      – Это что за падаль? – громко произнес он. – Это что же, благородный Енгон тут валяется на грязной шконке с синей мордой, как загулявший лавочник?

      Сайхун безжалостно поднял Кима за шиворот с лежанки, поставил на ноги, сморщился:

      – Ну и воняет от тебя! Почему волосы растрепаны? Где пояс потерял?

      Начальник управы, наблюдавший за унижением перепившего юнца с полным одобрением, важно сказал:

      – Это мы отобрали, светлейший княжич. Так полагается – пояса, перевязи, ленты для волос, шпильки, не говоря уж о ножах и всем прочем, пригодном для лишения себя жизни. Женщинам, буде таковые попадут в управу, приказываем размотать еще ножные бинты. Почему-то они, дуры, на ножных бинтах от позора чаще всего и вешаются…

      – А это что такое? – напряженным голосом перебил его Сайхун, всматриваясь в чумазое лицо младшего брата. – Почему глаз подбит?

      – Не помню, – смущенно ответил Ким. Хваран обернулся к начальнику управы:

      – Его тут что, били?

      Начальник изменился в лице, однако ответил с достоинством:

      – Никак нет, светлейший. Может быть, патрульные немного помяли, когда тащили в управу… Парнишка-то ведь оказывал сопротивление…

      – Он назвал свое имя и сан? – угрожающим тоном спросил Сайхун.

      – Дак это… – забормотал главный стражник, – он же был вусмерть пьяный, что-то орал, конечно, но ребята не поняли, что он княжич… Думали, простой Киримский студент…

      – Назвал или нет?

      – Отстань ты от него, – с сочувствием глянув на вспотевшего начальника, сказал Ким. – Пошли отсюда! На свежий воздух хочу!

      Щеки Сайхуна под ритуальными белилами покраснели от гнева.

      – Как смели обращаться с Енгоном словно с каким-то подзаборным пьяницей?!

      Начальник управы при виде разгневанного хварана без раздумий упал на колено. Сейчас как пойдет махать мечом, только головы полетят, а потом еще и невиновен окажется – дескать, ничего не помню, дух вселился, а духи государю неподсудны.

      – Простите, благородные господа, патрульные обознались, мы их непременно накажем…

      С полминуты Сайхун сверлил взглядом лысую макушку начальника стражи, свирепо сопя, однако взял себя в руки и на сей раз решил смилостивиться.

      – Ладно уж, Ким, пошли из этого свинарника, – бросил он и пошел из подвала. Ким кое-как поплелся за ним.

      – А тебе урок, коротышка, – громко, чтобы слышал начальник стражи, вразумлял