Ходячее сокровище. Артем Каменистый

неназываемый, – смешные крохи. Но даже за такие мелочи многие игроки готовы друг дружке головы отрывать.

      Голыми руками…

      Ну да ладно, хотя бы часть самого дорогого получится так укрыть. Включая главное – золотые жемчужины. Читеру они нужны в первую очередь.

      Впрочем, они всем очень нужны, именно потому и считаются главной ценностью Континента.

      Второй вариант – спрятать в себе. То есть использовать.

      Но тут возникают два препятствия. Первое – трофеи принадлежат отряду, а не только Читеру. Поначалу подразумевалось, что делить придется на троих – строго по-честному. Но затем кое-кому захотелось взять больше причитающегося, и количество дольщиков сократилось на тридцать три процента. Теперь все просто – пополам. Правда, это еще не обговаривалось, однако вряд ли возникнут возражения.

      Но часть, причитающуюся Марту, девать некуда. Очень уж ее много. Вторую половину Читер за один присест тоже не слопает. Увы, но у всех трофеев есть период отката, иногда значительный. Стоит проглотить очередной до его истечения, и последствия не понравятся.

      Чувствуя, что начинает вырубаться, Читер торопливо отделил часть добычи и рассортировал ее по периодам отката. Затем забрался в системные настройки и покопался в таймере, который – вот уж радость! – с тех пор как ожил, продолжал работать, будто ничего не случилось. Теперь можно подниматься каждые семьдесят две минуты по сигналу. Всего получается – двадцать раз за сутки. Придется продирать глаза, принимать приготовленные трофеи и вновь отключаться.

      Таким образом Читер предоставит телу целый день на восстановление и параллельно вложит часть сокровищ в самое выгодное дело.

      В себя.

      Главное при этом – ничего не перепутать.

      Что в его состоянии – запросто…

      Глава 2

      Жизнь девятая. Жажда и голод

      Пробудившись в очередной раз, Читер осознал две вещи.

      Первая: на этот раз он поднялся самостоятельно, без пинка по нервам от системного таймера.

      Вторая: пока он спал, в его рот кто-то нагадил, причем по-крупному. Забил там все, от щеки до щеки. Воняет под самым носом, от омерзения рвотный комок к горлу подкатывает.

      Тошноту сдержало то, что, прощупав языком ротовую полость, Читер понял, что наполнена она не тем, о чем он подумал, а спрессованными обрывками пластика и бумаги.

      Все понятно. Похоже, из-за всего пережитого психика окончательно сбрендила, и он начал страдать лунатизмом. Доводилось слышать, что по крышам бродят лишь самые печальные из этих страдальцев. Основная масса жизнью не рискует и знает только один маршрут: от койки до холодильника. Некоторые не прочь и в миску кошачью заглянуть, не просыпаясь и не обращая внимания на возмущение домашних питомцев, чей корм стал объектом покушения. В таком состоянии пищевая разборчивость отключается.

      Вот и у Читера ее нет. Жрал и жрал все, что в рот пролезало.

      Темень такая, что от глаз толку мало. Только силуэты