Последняя любовь президента. Андрей Курков

из-за уличной температуры бутылка «Мускатного игристого». Нас трое – я, Игорь Мельник и Юра Каплун. Этим вечером мы неудачники. Светкины родители собирались в гости, а мы собирались к Светке, чтобы у нее встретить Новый год. Но там случилась драма. Ее мама обнаружила у мужа в шкафу загашник, в котором накопилось триста рублей из недоданной в семейный бюджет зарплаты и пачка презервативов. Она устроила скандал. Он дал ей в глаз. Скандал затих. А синяк под глазом Светкиной мамы остался. В результате они остались дома и будут праздновать вдвоем. Даже Светку отправили к двоюродной сестре.

      Запасной аэродром не был подготовлен. Улицы пустынны. Температура – минус десять. Мы идем от одного автомата газ-воды до другого, но все стаканы украдены до нас. За каждым окном – радостный праздничный свет. Там пьют и смеются дети Советского Союза, а мы, как пасынки, не знаем, куда себя приткнуть? К чьей любви прислониться? У чьей печки погреться?

      Когда из форточки первого этажа доносится телевизионный звон курантов и хозяин – паразит – докручивает ручку громкости до максимума, у меня на глазах выступают слезы. Слезы обиды.

      Мы заходим в ближайшее парадное. Прислоняемся к ребристым батареям – хоть они теплые. Юра открывает шампанское, и мы по очереди передаем бутылку друг другу. Как индейцы трубку мира. Шампанское пить из горлышка трудно. Оно воздушное, кислое. Рвется пузырьками в нос, а потом и из носа.

      – Ничего, скоро пьяные пойдут по улицам гулять, – успокаивает нас Игорь Мельник. – Найдем себе компанию!

      14

      Москва. Январь 2013 года.

      Президент США и английский премьер не выдерживают праздничной церемонии и выбираются из бассейна-проруби, где их уже ждут помощники с теплыми махровыми халатами в руках. Укутавшись, они тут же выпивают по рюмке водки, поднесенной девушкой в «российском» купальнике с кокошником на голове. И идут к надувному ангару, где накрыт традиционный русский стол. Для теплолюбивых лидеров. Остальные пока в проруби. Каждый ждет своей очереди поговорить с президентом России. Хочешь поговорить – терпи!

      Мне как раз не трудно. Холодная вода приятно обжигает живот и ноги. Время от времени я погружаюсь до подбородка – надо стараться охлаждаться равномерно, чтобы не гонять по венам и артериям разно-теплую кровь.

      Разговор у нас, как обычно в Крыму, начинается со взаимных претензий. Проблемы те же, но зато стабильные и легко откладываемые на далекое будущее. Хотя вспоминать о них приходится регулярно. Иначе не о чем было бы говорить. Долги за газ, Севастополь, отношения с Турцией и украинские батальоны на российской службе.

      – Ты же ввел пропорциональные выборы в парламент, – говорит он мне своим обычным равнодушным тоном. – Так почему же запретил проводить их в Севастополе?

      – Вы же понимаете, что за места в парламенте борются партии, представляющие различные финансовые интересы. А в Крыму – партии, представляющие разные этнические группы. Если я дам добро, победит Российская партия Крыма, ну еще партия «Татарский Крым» получит процентов двадцать, а Украинскую партию Крыма даже к выборам не допустят. Что