Каменная гостья. Лада Лузина

стула и засовывая в сумку заполненные анкеты.

      А он запоздало вспомнил предостережение умной мамы из старого советского фильма: когда делаешь предложение одной женщине, не вспоминай о другой. Предложение он ей, правда, не делал, но понял, что хочет. Очень. Не руки и сердца, конечно…

      – А хочешь, я еще за пивом сгоняю? – с замиранием в сердце предложил он.

      – Нет. Мне нужно работать.

      – Да разве это работа?

      – Тогда мне нужно пойти и уволиться, – резковато отрубила Чуб.

      – Ну, с этим ты точно не опоздаешь, – мягко сказал он. – Ты прости, если что. То был просто дурацкий сон. Сама говорила: иногда такое приснится… И не поймешь отчего. Так как?

      Он почувствовал, что ее попустило – она улыбнулась и сразу простила. Она была совсем рядом – лишь протяни руку Невыносимо реальная, желанная и такая близкая. Ее глаза смеялись, в них было написано, что он тоже понравился ей и она не намерена это скрывать.

      – Ладно, беги за пивом. Вернешься, продолжим… – многообещающе сказала Даша.

      – Сию минуту!

      Руслан выскочил из квартиры.

      Как только за ним захлопнулась дверь, Чуб вздрогнула, явственно ощутив мучительный холод, идущий от существа, стоящего у нее за спиной.

* * *

      В Башне Киевиц на Ярославовом валу, 1, было тихо.

      «Ши-ирк!» – сухо перевернулась страница – и вновь тишина.

      Маша Ковалева сидела за столом над ворохом книг и конспектов. Пристроившаяся на спинке дивана вернувшаяся с прогулки белая кошка Белладонна тихо мурчала. Тихо-тихо падал снег за окном. И больше всего Маше хотелось, чтобы никто и ничто не нарушало эту почти идиллию… Но внезапно рука Маши, потянувшаяся было к очередной тетради, остановилась в воздухе.

      Дом, проведать который она послала Дашу, опять звал ее.

      Или не тот дом? Иные голоса?..

      Было трудно понять, откуда идут они. Но их было много. Она различала лишь обрывки беседы.

      – Скоро… еще одна смерть… прямо на праздник…

      Мужчина говорил на древнегреческом, но она понимала слова.

      – Кто-то должен спасти его…

      – Тот, кто полюбит…

      – Он умрет… Так же, как и она…

      Пару минут Маша сидела как статуя, боялась пошевелиться, издать ненужный шорох – заглушить и без того еле слышную речь.

      Но голоса вдруг угасли. И как она ни старалась, Киевица не могла понять, откуда они пришли к ней.

* * *

      – Кто здесь? Я – Киевица…

      Чуб резко обернулась, замахиваясь одновременно обеими руками, и встретилась лицом к лицу с Киевским Демоном – господин Киевицкий стоял в углу у окна, отстраненно сложив руки на груди.

      – Приветствую вас, Ясная Пани, – сказал он.

      – Ты чего здесь? – удивленно спросила Чуб.

      – Мне показалось, что вы, уважаемая Дарья Андреевна, намерены вступить в связь с первым встречным.

      – А почему бы и нет, если он мне понравился? – отрубила она, отметив, однако, что Демон никогда раньше не величал ее «уважаемой». Хоть было и не ясно, о чем свидетельствовала сия перемена – об уважении или крайнем его раздражении.

      – Потому, –