Рецепт Мастера. Спасти Императора! Книга 2. Лада Лузина

Я и билась, – хмуро добавила ведьма, – когда она приказала мне уехать из Города, а потом мне сказали, что вы победили. Город забрал ее тело… Но душу убили вы.

      – Вообще-то, – сочувственно сказала Чуб, – мы защищались. Ты тоже себя на наше место поставь.

      – Да знаю я! – скривилась Акнир. – Но как я вас ненавидела, как мечтала убить.

      – Нормально, – успокоила девушку Даша. – Если бы ты мою мать, я б тебя тоже убить мечтала… А то и убила б. Вообще не знаю, что б со мной было, если б мне сказали, что моей мамы нет.

      – А я знаю, – хрипло сказала Акнир. Она залпом допила шампанское, нервно заправила за ухо выбившийся золотистый локон. – Я ходила к ней, – созналась она. – В Прошлое. Я нарушила все запреты, но я пошла к ней, чтобы сказать: вы победили, а она умерла. Я надеялась, она передумает. Но она сказала мне: делай, как я велела. Не вздумай меня возвращать. Единственный способ уничтожить ее сделать это, пока она слаба. Призови Трех на Суд между Землею и Небом. Так я и сделала. Меня послушали и назначили Суд. Я могла бы убить ее… Но разве это вернуло б мне маму? И я не стала ее убивать.

      – Ее, в смысле, Машу? – догадалась вдруг Чуб. – А почему твоя мама хотела убить именно ее? Почему не меня, например? Не Катю? – даже как-то обиделась она.

      – А вас-то зачем? – удивилась девчонка. – Только слепые убивают без надобности. Достаточно уничтожить ее, и Трех не будет.

      – Без любой из нас Трех не будет, – резонно заметила Чуб, беря в руки шоколадную сестру милосердия.

      – Не скажи, – не согласилась Акнир. – На все ваши подвиги вас толкала она. Она всегда вела вас вперед: уговорила принять силу и отказаться от нее, перебраться сюда, отменить революцию… Стоило ей исчезнуть – вы превратились в обычных людей. Скажи, разве за шесть лет без вашей умопомрачительной Маши вы совершили хоть один подвиг?

      – Конечно, – бодро начала Даша Чуб. – Как только мне С-20 сварганят…

      И осеклась.

      Растерянно посмотрела на свой хрустальный бокал, на сладкую сестру милосердия, согбенную головку которой она как раз собиралась откусить… Продавать в Киеве столь непозволительную для военного времени роскошь, как выпечка, торты и пирожные давно запретили специальным указом: с начала войны в стране царил жесточайший сухой закон. Но, услыхав Дашин капризный заказ: «Хочу шампанского! Я пью только Голицынское. Подай всем за мой счет!» – официант лишь улыбнулся кутящей «гордости Киева» всепонимающей улыбкой. На протяжении войны бесчисленные поклонники «национальной святыни» исправно снабжали ее спиртным и конфетами, духами и шелковыми пижамá. Люди, топтавшиеся за окном кафе, улыбались Изиде, восторженно тыча в нее пальцами – они считали ее героиней… Спасительницей отечества!

      А она сидела в кафе, пила у них на глазах запрещенное шампанское, ела шоколадных солдат и разглагольствовала о том, что пойдет воевать, как только получит подходящий боевой самолет. В то время, как настоящий «король» – ее друг и учитель Петр Нестеров – три года как лежит в земле Аскольдовой могилы.

      «Что