Тень на каменной скамейке. Мария Грипе

ключ в замке парадной двери.

      Моим первым желанием было броситься на дверцу гардероба, колотить по ней и кричать. Но я сдержалась. Я не была уверена, что это пришла Каролина. Ведь я не знала, который час. Это могла быть Свея, вернувшаяся из церкви. Прошло не больше часа.

      Кто-то прошел в прихожую. Я прислушалась к шагам.

      Нет, это не могла быть Свея. У нее тяжелая походка. К тому же у нее нет причин красться, а эти шаги были крадущимися. Неожиданно они стихли. Наверное, Каролина сняла ботинки, чтобы тайком подняться по лестнице.

      Тут я осторожно постучала в дверцу. В ответ – ни звука. Я постучала снова и тихо проговорила:

      – Каролина, это я.

      Снова тишина.

      – Помоги мне! Меня заперли.

      И тут я услышала ее голос. Она склонилась к дверце и прошептала в щелку:

      – Я открою тебя. Но обещай, что дашь мне убежать, прежде чем выйдешь из гардероба. Обещай!

      Я не понимала, что она имела в виду, но главное – я смогу выйти. Я пообещала.

      – Тогда я отпираю замок.

      Она быстро повернула ключ, и я услышала, как она бежит по лестнице без ботинок, но разглядеть ее не успела. Окоченевшая, я вывалилась из шкафа. И побежала наверх, в свою комнату. В это время я слышала, как Каролина поднималась по чердачной лестнице. Странно… Почему она хотела убежать прежде, чем я выйду? Это как-то глупо. Может, чтобы избежать вопросов о том, где она была?

      Часы показывали почти половину седьмого. Во всяком случае, теперь она уже дома. Это главное. Я забралась под одеяло и долго еще дрожала, пока наконец не согрелась и не заснула. Проснулась только в начале десятого. В доме было тихо, и казалось, что никто еще не поднялся. Я попыталась снова заснуть, но не смогла; тогда я встала и оделась.

      Внизу, в столовой, уже накрыли завтрак, но никого не было. В полумраке гостиной у окна потрескивала маленькая керосиновая лампа и все еще пахло гиацинтами и сургучом от рождественских подарков.

      Я хотела пойти в библиотеку посмотреть, какие книги достались на Рождество маме и папе – я знала, что их оставили там, но не успела посмотреть их вчера, – как вдруг меня остановил донесшийся оттуда шепот. В библиотеке горел свет и шептались двое.

      Одной из них была бабушка, голос другого я не узнала. Может, это папа? Или мама? Я уже хотела раздвинуть портьеры и зайти, как заметила бабушку. Она стояла у окна спиной ко мне. В комнате был полумрак. На столе горела всего пара свечей. Вдруг бабушка повернулась и направилась к кому-то, кого я не видела, раскрыв объятия.

      – Не думай, что я не понимаю. Слышишь, дорогая детка… – прошептала она.

      Мне показалось, что в глазах у нее блестели слезы, и я поспешно задернула портьеры. Идти туда сейчас было ни к чему. Да мне и расхотелось. Бабушка и слезы – это что-то несовместимое. Увидев ее такой, я смутилась и задумалась.

      Я вернулась в столовую, где столкнулась со Свеей.

      – Ах, Берта, вы уже проснулись? Хорошо! Завтрак подан. Или вы желаете дождаться остальных? Не знаю, куда это все запропастились, – сказала она и ушла на кухню.

      Я