Тень на каменной скамейке. Мария Грипе

эта фотография…

      – Да?

      – Меня удивляет…

      Я наклонилась к ней, чтобы разглядеть. В комнате было довольно темно. Только свет маленькой свечи в подсвечнике освещал нас, да и та почти догорала. Огонек беспокойно трепетал, но Каролине этого света было, казалось, достаточно.

      – Женщина на этой фотографии не такая испуганная, – сказала она. – Видишь?

      Но я увидела только широкий ствол дерева и скамейку.

      – Не видишь? – переспросила она и показала пальцем.

      – Пытаюсь увидеть… – ответила я. Каролина медленно повела пальцем над фотографией.

      – Видишь, здесь тень… Это тот, кто снимает…

      В этот момент свечка вспыхнула в последний раз, и в этом свете я увидела дерево, перед ним скамью, маленького ребенка в белом и поодаль между деревьями одетую в белое женщину. И палец Каролины, который указывал на тень на переднем плане, падающую на скамейку.

      Свечка потухла, и в комнате стало темно. Мы начали искать спички. Каролина нашла их и зажгла керосиновую лампу. Она подкрутила фитиль так сильно, что мы стали щуриться от света.

      Я хотела вернуться на кровать, но Каролина все еще стояла у стола с лампой в руках. Я заметила, как изменилось ее лицо. Закрытый альбом лежал на кровати, но как только я попыталась взять его, она одернула меня:

      – Не трогай!

      Но как раз теперь, когда света было достаточно, я хотела получше рассмотреть ту фотографию.

      – Нет, я не хочу! – сказала Каролина.

      Я вздрогнула от ее ледяного голоса. Она словно превратилась в другого человека, от прежней Каролины не осталось и следа.

      – Тогда я пойду? – робко спросила я.

      И медленно направилась к двери, ожидая, что Каролина меня остановит, но она повернулась ко мне спиной и стала счищать воск с латунного ангела.

      – Я верну альбомы завтра утром, – сказала она, – так что они будут на месте, когда все встанут. Хорошо?

      – Да, конечно… Спокойной ночи!

      – Тебе посветить?

      – Спасибо, не надо.

      Я закрыла за собой дверь и стала спускаться по темной лестнице.

      Каролина вышла из комнаты с лампой и светила мне, пока я не спустилась. На минуту я остановилась и обернулась, надеясь, что она позовет меня обратно. Но она стояла с лампой неподвижно, словно статуя.

      – До завтра… – сказала я слабым голосом. Она кивнула и закрыла за собой дверь.

      В эту ночь мне почти не спалось. Я все думала о брате Каролины. Его лицо то виделось мне четко, то таяло, словно в тумане. Неужели мне все это показалось? Ведь было темно, шел снег, свет фонаря был слабым. И все говорят, что у меня бурная фантазия.

      Я хотела сказать Каролине, что видела ее брата, но у меня как-то не вышло. В общем-то, это, наверное, к лучшему. Я и сама перестала верить себе. Папа говорит, что нельзя доверять своим глазам.

      Но почему Каролина сказала, что мама на фотографии выглядит неуверенной? Что она неестественно держится перед папой?

      Что означают ее слова?

      Может, она пыталась скрыть, что альбомы