Кортик фон Шираха. Рубен Маркарьян

без катастрофы для себя, осталась бы жива. Подготовила бы сначала мужичка, издалека, а потом сказала, например, так: «Миша, со мною случилось горе. Я полюбила другого. Не вини меня. Ведь и ты когда-то пережил то же самое. И твоя бывшая простила. Прости же меня и ты. Я тебе отдала лучшие годы. Не принуждай меня быть такой же любящей, какой знал до сих пор. Это уже не в моей власти. Счастья у нас не будет. Отпусти меня, Миша. Ты видишь, я сама не своя. Что же я могу сделать?»

      Тина торжествующе посмотрела на адвоката, ожидая оваций.

      – Это обезоружило бы Андреева? – с сомнением произнес Артем. – Тебе не кажется, что в этом случае он, вероятно, покончил бы с собой?

      – Может быть, – Тина разочарованно пожала плечами. – Но тогда не было бы никакого преступления.

      – Ну да, самоубийство – не преступление. Просто смертный грех, – согласился Артем. – Есть еще доведение до самоубийства, хотя… Не слышал, чтоб кого-то осудили по этой статье…

      – В Японии, знаю, самоубийство вообще не грех. Это способ не выплачивать ипотеку, – Тина тряхнула рыжей копной волос. – Артем Валерьевич, я что хотела сказать-то. Она и генерала этого тоже не любила ведь. Я думаю, вы легко присяжных убедите. Тут же все очевидно. Она взбесилась, что муж осмеливается перечить ее капризу. Слишком самоуверенна. А Андреев этот, видать, тихоня. Она и поступила с ним, как дикое существо, забывшее о всем человеческом. Вообразила себя знатной дамой с властью Путина…

      Артем строго взглянул на девушку, затем провел взглядом по углам потолка, намекая на незримое присутствие всевидящего ФСБ, и приложил палец к губам.

      – Ой! – Тина прихлопнула рот обеими ладошками.

      Артема забавляли эти детские непосредственность и реакция на шутки.

      В пустой приемной зазвонил телефон. Тина зацокала каблучками по паркету, чуть не падая. Через пару секунд ее испуганный голос прозвучал из динамика аппарата на столе Артема:

      – Артем В-в-валерич… Вам из ФСБ звонят…

      – Доигралась? – строго сказал Артем, еле сдерживая смех. – Вместе в Сибирь поедем, Валя?

      Смена Тины на Валю в исполнении шефа означала, что он сердится.

      – Соединять? – упавшим голосом спросила Валентина.

      – Ну, а что теперь делать? Не бежать же мне через окно, как твои японцы.

      В динамике заиграла музыка. Артем переключился на трубку. Знакомую мелодию прервал незнакомый мужской голос.

      – Артем Валерьевич?

      – Да, это я, чем могу помочь?

      – С вами говорит генерал Майоров. Слышали, наверное?

      – Слышал. Здравия желаю, товарищ генерал.

      Артема мало удивляли подобные «неожиданные» звонки.

      «Когда ведешь дело, не удивляйся ничему, а уж тем более ожидаемому», – любил говорить один из старых адвокатов-учителей Артема.

      – Артем Валерьевич. Полагаю, вы понимаете, что вопрос деликатный, поэтому нам необходимо встретиться и переговорить.

      – Понимаю.

      – Можем пересечься сегодня вечером? В районе 20-ти? Можно даже в вашем районе, на Арбате. Там напротив вашего дома есть неплохой ресторанчик грузинской кухни.

      «Ненавязчиво показывает осведомленность. Где я, что я, кто я, все, мол, знаем», – подумал Артем, а вслух произнес:

      – Ну не на Лубянку же ехать к вам? Раз уж вопрос хоть и важный, но не государственный.

      В трубке раздался короткий командирский смешок. Оценил, значит.

      – Добро! Решили. До встречи.

      Генерал повесил трубку первым.

      В приоткрытую дверь заглянул на полфазы солнечный диск лица Тины.

      – Все в порядке? – осторожно спросила она.

      – Увидим, – с напускной строгостью ответил Артем. – Вызывают. Будут допрашивать. Уж не знаю, «сдавать» тебя или нет…

      – Артем Валерич, если виновата, сдавайте, конечно, – самоотверженно произнесла Тина, показав вторую часть «диска».

      – Если будут пытать или вколют «сыворотку правды», сдам! А так нет! Никогда! – не глядя на Тину, сказал Артем и начал собирать портфель. – Пойду домой, за вещами. На всякий случай.

      Вышел из офиса, улыбнулся солнцу. Запах весны защекотал ноздри строительной пылью сменяемого тротуарного покрытия. Москва боролась за красоту, играя накачанными бюджетными мускулами. Скоро будет лучше чем «у них». Артем двинулся к дому, по дороге размышляя о деле и обдумывая предстоящий разговор с генералом. Сверкая глазами современных тройных стеклопакетов, мимо проплывали нарядные отреставрированные фасады старых доходных домов. В одном из таких Артем вчера провел полдня, допрашивая своего подзащитного с браслетом домашнего ареста на ноге.

      – А ведь она слала сообщения, как и прежде: «Милый Миша», «Добрый Миша…», – всхлипывал, вспоминая подробности, Андреев. – Как всегда просила денег на мелкие расходы… Я же сам настоял, чтобы они поехали с дочерью в Монако на все лето… А как в Монако без денег? Не то это место…

      Михаил Андреев был вполне